Мама умерла, когда мне было восемь. Я практически её не помню. В
памяти намертво отпечатались лишь теплые, очень мягкие руки,
которые гладили меня по голове, будя по утрам. И красивый чуть
напевный глубокий голос, произносящий моё имя. В этом голосе всегда
слышалась улыбка и безграничная доброта.
Лицо мамы отпечаталось в моей памяти
странным размытым пятном, как будто глядишь через грязное, годами
не мытое стекло, старательно всматриваясь в образ за ним. Но чем
сильнее пытаешься что-то рассмотреть, тем меньше видишь. А потому
внешность мамы мне известна только благодаря одной единственной
сохранившейся в нашем доме фотографии. Все остальные мамины снимки
уничтожила бабушка.
На фото, которое мне удалось стащить
из семейного альбома прежде, чем он в буквальном смысле полыхнул
синим пламенем в камине, мама смотрит в камеру, чуть прищурив
глаза, и весело смеется. Её волосы, взъерошенные ветром, падают на
лицо и переливаются в солнечных лучах, переливаясь всеми оттенками
золотого. Она такая красивая и счастливая, что аж больно смотреть.
Эта фотография была сделана папой за несколько дней до их свадьбы,
в парке, куда они отправились на пикник.
Иногда, когда я смотрю на неё, мне
хочется плакать, но я изо всех сил стараюсь сдержать слезы. А еще
мне часто грустно, что её нет рядом. В моменты особенно тяжелой
тоски, я подхожу к зеркалу и мне становится немного легче.
Наверное, потому что, глядя на себя я вижу в отражении маму. С
каждым годом я становлюсь все больше и больше похожей на женщину с
фотографии. И это меня утешает. Как будто, мамочка не умерла. Как
будто она по-прежнему, несмотря ни на что, со мной. Как будто мы –
одно целое.
Бабушка о маме говорить не любит.
Она никогда не называет её по имени, а если и приходиться упоминать
в разговоре ту, которая родила её единственную внучку, то она
обозначает маму, как «эта женщина». Например, «это случилось до
того, как появилась эта женщина» или «так решила эта женщина».
Выдается эта фраза всегда без стеснения и с очевидным раздражением.
В основном, в окружении бабушкиных подруг и знакомых. Не стесняется
она и моего присутствия. А вот при отце бабушка маму никогда не
упоминает. Знает, что отец церемониться не станет и просто выставит
бабушку за дверь не только за обезличенное упоминание мамы, но даже
за попытку подумать плохо о ней. А плохо о маме бабушка думает
всегда, но на рожон не лезет и старается при отце вести себя
достойно.
Отец любил маму больше жизни. И
продолжает любить, как мне кажется. Но говорить о ней не может.
Раньше мне казалось, что так он пытается забыть её, вычеркнуть из
своей памяти и просто жить дальше. Теперь же я знаю – ему слишком
больно. Слишком больно говорить о женщине, которая была для него
целым миром, его жизнью, его дыханием. Лишь однажды, когда мне было
четырнадцать, папа подошел ко мне, обнял крепко-крепко, поцеловал в
макушку и тихо, с невыносимой затаенной болью в голосе
произнес:
- Твоя мама была для меня всем. И
когда я потерял её – я потерял всё.
С тех пор, как мама умерла, отец
практически поселился на работе. В какой-то степени, это даже
принесло свои плоды. Фирма отца стала расти и вскоре превратилась в
монополиста в своей сфере, а именно – в фармацевтике. Реклама
препаратов, которые выпускает папина компания встречается едва ли
не на каждом шагу. Продажи растут, как соответственно и доходы.
Бабушка теперь отдыхает за границей по четыре раза за год. Я
заканчиваю элитную школу для богатых наследников, куда меня,
вопреки желанию, перевели из обычной СОШ. А отец в свои тридцать
семь выглядит на все пятьдесят. Его голова практически седая, на
лице – неизгладимый отпечаток безграничной усталости, а в глазах –
грусть. Грусть, которая лишь усиливается, когда он смотрит на меня.
И я знаю почему. То, что приносит мне облегчение, ему доставляет
лишь боль. Ведь он смотрит на дочь, а видит – любимую женщину, прах
которой однажды рассеял над морем. Так, как она того хотела. И
иногда мне кажется, что его попытка заглушить боль работой является
ничем иным, как вялотекущим суицидом. Ему ведь даже прийти не куда,
могилы нет. Вернее, есть лишь статуя плачущего ангела, выполненная
из белого мрамора и установленная на погосте. На пьедестале статуи
выгравирована надпись латынью «Amor vinicit omnia», что в переводе
означает «Любовь побеждает все». А ниже мамины инициалы и годы
жизни. Все очень красиво, очень дорого и очень бессмысленно.
