…Соленый морской ветер гнал по небу низкие, тяжелые тучи,
взбивал белую пену, швыряя волны о прибрежные камни. Добравшись до
суши, перекатывал мелкие камешки, гнул молодые деревца — и словно
разбивался о женщину, неподвижно стоящую на пустынном берегу.
Женщина эта была красива и молода, неумолимое время еще не обсыпало
ее волосы белым снегом, но успело подарить ей силу духа,
спокойствие и мудрость. Даже сейчас, когда пришла большая беда, она
не позволяла отчаянию сломить ее волю: серые глаза смотрели на
темное небо с надеждой, ожидая знака, посланного богами.
Женщина эта была ведуньей, и звали ее Йорунн.
Немало дней прошло после страшной битвы, которая принесла
долгожданную победу. Уже достойно проводили в чертоги Одина тех,
кто пал в сражении, и тех, чьи раны так и не удалось исцелить.
Пришли в себя те, кому суждено было выжить, и только муж ее все
скитался между двумя мирами и никак не мог решить, уйти ли ему в
чертоги Одина или остаться среди живых. Дни и ночи Йорунн проводила
рядом с ним, отвлекаясь ненадолго лишь для того, чтобы смешать
новое снадобье да немного побыть с детьми. Спала она урывками,
осунулась, побледнела, но сдаваться не собиралась. Будь ее муж стар
и немощен, Йорунн молила бы Одина забрать его к себе и сама с
радостью последовала бы за ним, как подобает верной и любящей жене.
Но мужу ведуньи, как и ей самой, до старости было еще далеко, и
Йорунн сражалась за него с присущим ей упорством. И не важно, что
ее оружием было целительство, а противником — сама Смерть.
Время шло, надежды становилось все меньше, и в какой-то миг
Йорунн поняла, что больше ничего сделать не может. И тогда она
позволила себе ненадолго оставить любимого и отправилась к морю.
Стоя на берегу, она плакала и молилась — северным богам, ставшим ей
родными, и богам, которых почитала тогда, когда жила далеко отсюда
и звали ее не Йорунн, а Любомира.
Семь лет назад это случилось. Но сейчас прошлое словно ожило
и яркие образы пронеслись перед внутренним взором женщины…
…Испокон веков ведуны жили наособицу — в лесу, рядом с
поселениями. Общались с богами, лечили весчан[1] от разных недугов,
проводили обряды, хранили лес. Разный люд бродил по лесным тропам,
да и близость моря спокойствия не добавляла, поэтому маленький
домик Любомиры был крепким и ладным, обнесенным высоким частоколом,
который еще батюшка Огнь своими руками ставил, расписывал
обережными знаками — чтобы и от зверей ограждал и от лихих людей.
Четыре зимы уже не было его на свете, а память о нем все так же
надежно стояла и истово берегла.
Любомира была сиротой. После того, как матушка ее ступила на
Звездный Мост вслед за любимым мужем, не раз и не два жители
ближайшей веси звали юную ведунью к себе. Даже из Радонца за ней
присылали, обещали покои в княжеском доме и место за столом, да
только девушка, поразмыслив, выбрала остаться в опустевшем родимом
гнезде, где она никогда не чувствовала себя одинокой. Были здесь с
ней неразлучно и Велена матушка, и строгий батюшка, и дедушка —
многомудрый Всевед, и все остальные щуры и пращуры. От людей
Любомира не пряталась, жила тем, что дарил ей лес, да тем, что
приносили в благодарность за исцеление. О ведунье говорили, что она
не только разбирается в травах, но и понимает звериный язык —
недаром за ней по пятам ходила лесная волчица.
Весчане Любомиру уважали, всегда встречали приветливо, и среди
местных девушек у нее водилось немало подруг. Но ближе всех ей была
Долгождана, младшая сестра радонецкого князя.
.
В конце весны, тихим, безветренным утром, море обрушило на
прибрежное поселение лихую напасть, что иной раз страшнее любого
шторма, — разбойных викингов. Их черные корабли здесь бывали
нечасто, но память о принесенной ими беде еще долго потом
заставляла жителей веси вскакивать по ночам от малейшего шума и
прятать под лавки малых детей. Едва заслышав истошные крики и
заметив переполох, Долгождана, накануне пришедшая на посиделки к
подружкам, и еще несколько девушек успели по тайным тропам сбежать
в лес к Любомире. Но все же спастись им не удалось: кто-то из
чужеземцев заметил беглянок и кинулся следом, указывая дорогу
другим. Укрывшись в доме ведуньи, перепуганные девчонки защищались
как могли, понимая, что ничего хорошего в плену их не ждет. В
разбойников летело все, что оказывалось под рукой: камни, поленья,
даже глиняные горшки, но разве остановит это рослых, закаленных в
боях северных воинов?
