Красота — в глазах смотрящего. И
немалое искусство разглядеть ее там, где большинство людей с
недоумением пройдет мимо.
Высший пилотаж — рассказать этим
мимо прошедшим, что они упустили возможность взглянуть на подлинную
красоту. Нет, не на дивные пейзажи вокруг, которые еще подвергнутся
фотошопу: уберут с песка вездесущий мусор и вон того блогера,
устроившегося вдалеке, но, черт его побери, он попадает в кадр;
песок станет обманчиво-белым, неестественным и манящим, пальмы —
неживыми, нежно-зелеными, небо — синим, а оно почти белое, в общем,
картинка будет рекламной, как ни крути.
Именно это и требуется. Рекламная
картинка.
Съемочная группа суетилась с самого
утра: размечала площадку, расставляла камеры, выставляла
дополнительный свет. Актриса пряталась в тени — хорошая девочка,
послушная, трудолюбивая, скромная, готова работать и беречь себя, а
не вот это вот все… Я взглянула на часы, жестом подозвала
ассистента.
— Джейкоб, еще раз звоните
Алексу.
— Мы уже звонили, вот только что,
мэм.
— Еще раз, — я улыбнулась, но зубы
скрипнули. — Еще раз идите в отель. Скажите, пусть там его ищут.
Где хотят, как хотят.
Четыре часа рекламных съемок
потеряны по вине возомнившей о себе невесть что кинозвезды —
мальчишки, который не понимает, что первый блокбастер с его
участием — ерунда, даже не старт, а попытка выйти на беговую
дорожку. Он так и может исчезнуть с экранов, запомнившись кое-кому
в одной роли, в фильме, где толком не видно его лица за
спецэффектами и массой грима. Второй блокбастер… а премьерный фильм
может им и не стать.
Я демонстративно покрутила смартфон
в руках и недобро прищурилась.
— Джейкоб, можете передать мистеру
Моргану, что если его подопечный не приступит к съемкам через
двадцать минут, то я не просто расторгаю контракт.
— Миз Григорьева…
Джейкоб был единственным, кто мог
без ошибки выговорить мою фамилию. Он вообще мог многое, иначе бы
не был моей правой рукой.
— Вы же знаете, Джейкоб, что значит
в киномире моя характеристика, правда?.. — Он кивнул, и вид у него
был трагичный донельзя. — Если мистер Морган не в курсе,
пожалуйста, сообщите ему. Окей?
Я — звезда. Здесь — подлинная
звезда, потому что мой вердикт — окончательный, мое слово — закон,
мой продукт — знак высочайшего качества. Ирина Григорьева — это
бренд, я — киноагент номер один. Да, даже там, куда все стремятся,
и то, что я не мелькаю среди прочих селебритиз и мой номер известен
лишь избранным, только мне в плюс.
Я посмотрела искоса на свою девочку.
Актриса — не загрунтованная кукла, не губки бантиком, не изогнутое
не пойми как тело, актриса — это сердце картины, ее душа, и не
столь важно, играет она в супергероике или доносит что-то с
разворота социальной рекламы. Без хорошей актрисы все прочее пшик и
годится лишь для разовых ток-шоу, несмешных, пошлых и тупых. А эта
девочка с ее улыбкой — я видела ее и в блеске драгоценностей, и в
черно-белом формате социалки, и на роскошном курорте, и на вершине
бархана, смотрящую вдаль. Я нашла ее в заштатном портфолио
какого-то всеми забытого агентства — месяцы поисков стоили
того.
Непропорционально большие глаза?
Худые скулы? Щербинка между зубов? Или крупная родинка на щеке,
которую глупышка стесняется? Современный кинобизнес давно отошел от
попыток впихнуть актера в готовые рамки, он рамки подгоняет под
человека, он задает стандарты на радость эстетическим хирургам.
Готовьте инструменты, джентльмены, изучайте фотографии, Иванка
Стоянова через пару лет будет смотреть со всех баннеров и
разворотов, и я убеждена — она не оставит никого равнодушным своей
игрой. Красота — в глазах смотрящего, и каждая вторая клиентка
клиники пластической хирургии захочет себе глаза, скулы, щербинку и
родинку.
