Во всем королевстве нет города мрачнее, чем Ферробург.
Летом в Ферробурге душно и пыльно. Зимой сыро, снег черен от
сажи. Весной хлюпает грязь, горожане шмыгают носами и хрипло
костерят погоду.
Осень в город приходит рано. Дым из фабричных труб смешивается с
туманом и затягивает улицы сизым маревом, а небо висит так низко,
что вот-вот с чавканьем накроет мостовую, как сырое одеяло.
Но все же есть в Ферробурге волшебное место, где уютно круглый
год. Горожане приходят сюда за тем, чего не найти в их бедных
лачугах, в холодных цехах и пыльных мастерских.
Это место – моя «Чудесная чайная Эрлы». Я люблю свое заведение
так нежно, как иной любит своего ребенка.
Здесь тепло и светло. В комнатах пахнет мятой, апельсинами и
кардамоном. Поскрипывают вощеные полы, тикают ходики, механическая
канарейка выводит трели, подражая звону фарфоровых чашек.
Дом и лавка на первом этаже – мой островок спокойствия, моя
крепость, где можно спрятаться от невзгод.
И потому в первый день осени я смотрела в окно с
умиротворением.
По карнизам стучал дождь. Небо затянула хмарь. Мокрые галки
прыгали по террасе, дорожки блестели от влаги. Но непогода мне была
нипочем; унылая картина за окном даже казалось красивой.
До открытия торгового зала оставалось полтора часа. Еще было
время выпить первую чашку чая. Обычно я начинала день со смоляного
Аури Драконис с нотками корицы и дыма.
Придвинула столик к окну. Выложила на блюдце имбирное печенье.
Отмерила и насыпала в тонкую фарфоровую чашку ложку золотистого
порошка. Обернула руку полотенцем и сняла с огня посвистывающий
чайник. Но в недобрый миг вновь глянула в окно и застыла. Рука
дрогнула, а кипяток пролился мимо чашки.
За низким палисадником возникла долговязая фигура местного
богача Бельмора.
Грудь немедленно сдавил противный страх.
Между мной и Бельмором тлела давняя вражда. Этот старый
сквалыга, удачливый делец и неудачливый адепт ферромагии, мечтал
забрать мою лавку.
Бельмор владел всеми кухмистерскими в городе, заводиком собачьих
кормов, фабрикой пищевых полуфабрикатов и булочной, где выпекали
дешевый склизкий хлеб. Он поставлял готовые обеды рабочим на
заводах и завтраки в школу. Поговаривали, что и завтраки, и обеды,
и собачий корм делали из одного сырья – из отходов со скотобойни и
вялых овощей. Местные доктора вслух ругали Бельмора, но втайне
молились на него. Благодаря стряпне Бельмора у докторов не
переводились пациенты с желудочным катаром, а в кошельке –
монеты.
На предложение Бельмора продать чайную я ответила твердым
отказом. Тогда Бельмор уговорил бургомистра поднять налог на
недвижимость, рассчитывая, что я не потяну плату и сдамся. Он
распространял о моей лавке лживые слухи, уверяя, что мои конфеты и
печенье вредны для здоровья и заряжены гнилостной магией.
Поэтому появление Бельмора ранним утром у моего дома не сулило
ничего хорошего.
Я отставила чайник и стала наблюдать, надеясь, что пронесет, и
злобный старик уйдет восвояси.
Бельмор не спешил приблизиться к лавке. Он изучал деревце
аметистовой вишни, что я высадила у забора этой весной. Саженец был
привезен из далекого Альдора и куплен у странствующего торговца
Фарахира на Полуночном рынке.
Свежие плоды аметистовой вишни горчат, но из сушеных делают
удивительный чай. Дюжину отборных вишен заливают чуть остывшим
кипятком, добавив бадьяна, корицы, гвоздики и меда. Через десять
минут готов волшебный напиток цвета зрелого вина. Он бархатистый,
кисловатый, терпкий и сладкий. Когда делаешь глоток, твое сердце
начинает биться, как у влюбленного, а губы опаляет жар первого
поцелуя.
Мне давно хотелось вырастить аметистовую вишню. Я назвала
деревце Аурикой и возлагала на него большие надежды. Но с чего бы
Бельмору ей интересоваться?!
