Бесконечная мелодия, воспроизводимая моей сестрой в соседней
гостевой комнате, уже порядком надоела нам в тот вечер: пожалуй, и
пятнадцати минут игры Коллет на фортепиано хватило бы с лихвой, но
так нет! Она, видимо, решила довести нашего отчима до белого
каления.
— Останови эту какофонию звуков, Коллет! — рычал отчим, бывший
когда-то камердинер графа Ростера из Ньюпорта, проходя мимо моей
сестры. — Иначе я возьмусь за топор и сломаю инструмент к
чертям...
Далее следовала целая бравада из непереводимого французского слога,
над которой мы вдвоём обычно смеялись. Но последние несколько
недель мистер Брам был особенно раздражён, едва ли не зол! Лично я
списывала его мрачное настроение на мамин отъезд в госпиталь и её
продолжительную болезнь. Отчим очень любил нашу матушку, обожал её
безмерно, отчего мы с Коллет его так искренне уважали.
Со своего места я видела только краешек платья Коллет, но была
уверена, что она улыбается столь же лукаво, как и я. Играть она
перестала, а я вновь сосредоточилась на чтении сборника писем сэра
Кольвилла к своему коллеге — доктору Руссо из Америки. Коллет, как
и всегда, подошла ко мне бесшумно и присела рядом на низкий
подоконник, обитый потрёпанным покрывалом в заплатках.
— Ах, как он торопится, бедолага! — заговорчески произнесла сестра
и сдунула с оконной рамы мошку. — Уверена, будь маменька дома, он
бы так не пылил.
— Зря ты его дразнишь, — ответила я, не отрываясь от чтения. — Он
крайне раздражён в последнее время. Скажи спасибо, что он не знает
о твоём драгоценном офицере. А то взял бы тот самый топор
и...
При упоминании о мистере Рэтморе сестра вся раскраснелась и
совершенно смутилась. Естественно, отчим не знал, что Коллет
влюблена в офицера, племянника пастора. Узнай он об этом, то
разразился бы гневной тирадой о том, что для подобной любви нет
места при нашем положении. Сама же сестра была далеко не глупышкой
и понимала, что благополучное будущее браком с офицером она себе не
обеспечит.
— Но он такой красивый! — вздыхала на мои замечания Коллет. — И он
любит меня! А я — его... Ах, Кейтлин, тебе нас не понять. Мне всё
равно, из какой он семьи. Скоро он сделает мне
предложение.
«Ох, как я в этом сомневаюсь!» Но вслух высказать свою мысль не
посмела, мне не хотелось расстраивать Коллет. Мистер Рэтмор был
слишком молод, слишком беспечен и слишком зависим от своего
дядюшки, известного брюзги. Несмотря на все замечательные,
исключительно положительные отзывы о приходе во владениях графа
Кренстона, моё мнение о мистере Рэтморе оставалось неизменным:
этот, по сути, безвольный юноша ничего не даст моей сестре. Однако,
она любила его и... Что ж, мне действительно их не
понять.
Как-то за ужином, когда отчим был, пусть и не в добром расположении
духа, но хотя бы не ворчал, нам пришлось затронуть одну из тем,
которая волновала и касалась меня непосредственно.
— Наша ситуация всё хуже и хуже, — нагнетал мистер Брам. — Денег
едва хватает на содержание вашей матушки в госпитале. Боже, только
бы всё это не исчезло за зря!
Мы с сестрой переглянулись, но предпочли тактично промолчать. Отчим
не хотел оскорбить ни свою жену, ни нас, я уверена. Однако, видимо,
его настроение было совершенно испорчено, и даже подобные
необдуманные фразы, брошенные с горяча, приобретали жуткий
смысл.
— Мало того, что ты, Коллет, отвергла уже три предложения за этот
сезон, так ещё и твоя сестра ставит нас в неловкое
положение!
— Папа, пожалуйста, не стоит, — Коллет звякнула по тарелке прибором
и чуть повысила голос. — Кейт сдаст этот экзамен и уедет. Разве не
этого ты так жаждешь? Станет меньше на один голодный
рот.
Я едва сдержала улыбку, поэтому тут же взяла бокал и поглядела, как
отчим покраснел и смутился.
