Герцог Вульфхарт никогда не отличался терпением.
Больше всего на свете он ненавидел две вещи — язычников и своё
нехристианское имя. Но если с именем ничего не поделаешь, то
язычники портили ему жизнь прямо здесь и сейчас.
— Брандон! — проревел герцог, призывая капитана своей гвардии. —
Сэр Брандон! В коровник, живо!
Вульф, как предпочитал называть себя герцог, в тайне презирал и
свой титул тоже, и саму свою судьбу. Ничего ему хотелось сильнее,
чем стать странствующим рыцарем и сражаться без всякой задней
мысли, не заботясь ни о чем другом.
Но вместо этого приходилось сидеть в своей крепости, в
Мидлхолле, и заниматься глупостями вроде той, которая настигла его
сегодня.
Он расхаживал туда-сюда перед открытой дверью амбара и
недоумевал, какого черта Брандон так медленно спускается.
— Ваша Светлость! — поприветствовал его капитан, когда наконец
преодолел путь от сторожевой башни до внутреннего двора.
Бран запыхался. Это был отменный воин, опытный гвардеец и,
должно быть, красивый мужчина, ведь все женщины замка мечтали
провести с ним ночь. Вульф мало что понимал в женских вкусах, но
полагал, что всё дело в каштановых волосах и ярко-голубых глазах
сэра Брандона.
Впрочем, обаяние капитана было последней вещью, о которой герцог
хотел думать.
— Ты не замечаешь ничего странного? — спросил он с издевкой,
прищурившись.
Рука сэра Брандона потянулась к мечу, и он принялся осматривать
двор. Была ночь, и тьма окутывала их, но несколько трепещущих
факелов, воткнутых в каменные стены, освещали открытое
пространство.
— Эм… Ваша Светлость? — пробормотал Бран, понятия не имея, о чем
говорит герцог. — Возможно, что-то пропало?
— Возможно? — взревел Вульф. — Белый бык, за которого я отдал
половину состояния! Его нет!
Глаза сэра Брандона округлились.
— И правда…
— Может, расскажешь, как это могло произойти? Почему мои люди,
которым я, попрошу заметить, неплохо плачу, проморгали вора прямо у
себя под носом?
Брандон опустил глаза и попытался оправдаться, но Вульфу было
всё равно. Ведь он точно знал, что произошло. То же самое, что
всегда случалось в это время года. Или почти
случалось, поскольку раньше герцогу удавалось остановить эти
проделки до того, как ему нанесут ущерб.
— Какой сегодня день? — отрезал он.
Брандон прервал поток оправданий.
— Эм… понедельник?
— Последний день октября! — выкрикнул Вульф. — Сегодня что-то
происходит, не так ли, капитан?
— Да, мой господин…
Осознание пришло не сразу, но когда оно настигло Брандона, его
глаза распахнулись настолько широко, насколько вообще возможно.
— Последний день октября! — радостно повторил он. — Самайн! Ох,
господин, мы забыли, простите… Но с тех пор, как вы запретили
подобные праздники, мы выкинули это из головы…
Вульф провел рукой по лицу, издав усталый и раздраженный
стон.
— Твои извинения приняты, Бран, но они не вернут моего быка.
Чертовы друиды принесут его в жертву, если мы сейчас же что-нибудь
не сделаем.
А еще друиды подумают, что теперь им всё дозволено. Герцог
просто не мог спустить им с рук такой наглости!
— Вы знаете, когда и где пройдет их церемония, Ваша Светлость? —
уточнил Брандон.
Вульф кивнул.
— Да, разумеется. Своих врагов нужно знать еще лучше, чем
друзей.
Эта черта всегда отличала успешного воина от посредственности.
Но не только военные таланты подтолкнули Вульфа к тому, чтобы
изучить повадки друидов. Дело в том, что его мать тайно посещала
языческие сборища, еще когда он был ребенком. В итоге это стоило ей
жизни, а ему — бесконечных угрызений совести.
Чтобы прогнать тяжелые мысли, герцог распалил свой гнев до
предела и тыкнул пальцем в капитана.
— Лучше объясни-ка мне, Брандон, как проклятые язычники, одетые
в белое, прошли в хорошо охраняемый замок посреди ночи, а потом так
же незаметно вывели огромного быка?! Тоже белого! Ты не ходишь это
странным? Может, у вас у всех отказало зрение?
