Метро показалось ему опасным.
Не потому, что здесь был странный подвижный воздух. Не потому,
что стоял гул и грохот. Не потому, что то и дело в толпе мелькает
полицейская форма.
Просто слишком много людей. Всяких – и понаехавших, и бабулек с
кошелками, и длинноволосых парней с расфокусированным взглядом, и
девочек с надутыми губами и нарощенными волосами, и отличниц в
очках и с тетрадками. Встречались и менеджеры в дорогих костюмах, и
мужички в телогрейках, и шумные студенты с рюкзаками и гарнитурой в
ушах. И поди пойми, кто из них по Женькину душу болтается.
А то, что за ним следят, Женька затылком чуял. Раньше бы он
сказал по-другому, но он старался избавляться от нехороших слов.
Лишнее это. Велик и многообразен русский язык, можно и
по-человечески выражаться, потому что никогда не знаешь, куда тебя
ветер занесёт.
Женька оглянулся, прижимая к животу сумку-бананку. Никто не
обращал внимания на худого криво подстриженного подростка в больших
солнечных очках. Подтянул штаны: жрать надо больше, исхудал уже до
невозможности, а как жрать, когда кусок от нервного напряжения в
рот не лезет?
Ничего, успеет и отожраться, и отоспаться. Ещё немного – и в
шоколаде все будет. Надо только деньги по адресу доставить.
Стратегической ошибкой Женьки было то, что он спустился в метро,
он и сам сейчас это понимал, но было уже поздно. Его явно
срисовали. Выйдет наверх – станет только хуже. Тут можно и в толпе
затеряться. Оглянулся, вздохнул... а потом стрелой, расталкивая
тёток с сумками, бросился в только что открывшиеся двери поезда.
Разумеется, получил какой-то авоськой по спине, пару раз матюгнулся
в ответ, но успел выскочить обратно на платформу через другую
дверь. Тяжело дыша, спрятался за колонной, снял рюкзак, достал
оттуда толстовку с Микки Маусом и кепку с ушками и торчащими из-под
неё лохмами парика. Быстро переоделся, очки убрал, выпрямился. Был
мальчик Женя, стала девочка Женя. Или Жанна, как он предпочитал
себя называть. Сумка поясная скрылась под объёмной толстовкой,
куртка была засунута в рюкзак.
Светловолосая миниатюрная девушка в джинсах и кроссовках достала
из кармана зеркало и помаду, ловко накрасила губы и осторожно
осмотрела окрестности. Затылок печь перестало, но это ничего не
значило. Поправила рюкзак на плечах, спокойно прошла к
противоположной платформе. Чем хорошо метро – катайся сколько
влезет. Рано или поздно выедешь, куда нужно.
Загудел приближающийся поезд. "Девочка" в толстовке с Микки
Маусом сняла рюкзак, чтобы не задевать им пассажиров, шарахнулась в
сторону от тётки с баулами, а потом её с силой ударили между
лопаток.
Женька полетел вниз, на рельсы, теряя по дороге не только
рюкзак, но и блондинистую шевелюру.
"Ну охренеть теперь, – успел подумать Женька. – Покатался на
метро".
А дальше включились инстинкты. Перекатится между рельсов,
прижимая к телу явно сломанную от удара об землю руку. Вжаться в
бетонный пол, закусить губу от страха, когда с ревом приближается
многотонный поезд, и молиться о том, чтобы какой-то там контактный
рельс не задеть. Мальчик мало что знал про устройство метро, но
где-то слышал, что главная опасность не удар об землю и не поезд, а
именно тот самый рельс, а уж где он находится – он и понятия не
имел.
Поезд со скрипом, со стоном остановился. Близко-близко. Стало
вдруг тихо и даже светло (это Женька глаза осмелился приоткрыть), а
сверху раздались крики:
– Живая девка!
– Быстрее вылезай!
– Помогите же ей!
Какой-то мужик прыгнул вниз, схватил Женьку в охапку и передал
наверх в чьи-то руки. Мальчишка взвыл от боли.
– Я вызвал скорую, – крикнул бородатый дядька в камуфляже. – Эй,
девочка! В смысле, мальчик! Где болит?
