— Ирина Викторовна, ну что, с Гошкой посидите?
— Приводи, конечно, Танюша. Мы с ним пирожки лепить будем. А
вернёшься – мы тебя чаем будем поить!
— Вам что-то купить нужно?
— Нет, спасибо, Танюша. Всё у меня есть…
Соседка Танечка, двадцатисемилетняя мама-одиночка, частенько
выручала Ирину Викторовну. То в магазин сбегает, продуктов две
сумки притащит, то к врачу запишет по этому их интернету, то окна
поможет помыть.
Правда и Ирина Викторовна никогда не отказывала ей в помощи. Вся
короткая история семьи Танечки прошла у неё на глазах. Ирина
Викторовна прекрасно помнит, как незадолго до их свадьбы с Димой,
молодые и счастливые, делали они ремонт в квартире, оставшейся от
Таниной бабушки. До этого почти десять лет жили здесь разные
квартиранты. А теперь вот и пригодилось жильё. Быстро как-то
промелькнули свадьба-беременность-роды, славный парень Дима стал
скучать дома. Нет-нет, да и приходил выпивши…
Тогда, семь лет назад, Ирина Викторовна ещё была пошустрее, иногда
помогала Танюше с маленьким крикуном Гошкой. Забирала погулять на
пару часов, давая возможность молодой матери передохнуть от
колик-газиков-режущихся зубов. Катала коляску со спящим малышом и
иногда с тоской думала, что если бы не послушалась в своё время
мать, то, глядишь, сейчас бы своих внуков выгуливала.
Бесплодность её покойному мужу, Андрею, установили аж на девятом
году брака. И то, после большого скандала, когда накричала она на
него, наверное, первый и последний раз в жизни. Ну никак он
проверяться не хотел! Сама-то она к тому времени всех врачей обошла
и знала, что здорова и хоть сейчас беременей да рожай!
Подумывала ведь тогда о разводе-то, подумывала… Только мать Ирины –
женщина старой закалки, суровая и на ласку не щедрая, так на неё
рявкнула, что и думать о разводе Ирочка, как тогда ещё звали её на
работе, забыла:
— Ты что, зараза малахольная, семью позорить будешь? Какой-такой
тебе развод?! Не пьёт, не курит, что тебе ещё от мужика надо?! А
что леща иной раз отвесит, так шустрее нужно быть! Муж пришёл с
работы, а ты на диване валяешься! Кто такое терпеть будет?! Какая
ещё мигрень в твоём возрасте?! Сама и виновата! Хороший мужик у
тебя, вот и сиди при нём!
Сама Ольга Фёдоровна именно так и делала – сидела при муже. Ну а
то, что попивает иногда, да и, вроде как, погуливает – так мужик
же, какой с него спрос?! Служила ему истово, верой и правдой,
обихаживала хозяина. Без неё отец не знал, где ложку взять,
где носки хранятся. Ну, надо сказать, что с возрастом папаша
Ирочкин угомонился. А в шестьдесят один год тихо отошёл в мир
иной на руках у рыдающей жены. Без него Ольга Фёдоровна загрустила,
затихла и через два года оставила Иру сиротой.
Ирина Викторовна тряхнула головой, отгоняя дурные воспоминания, и
пошла на кухню, где уже несколько минут без присмотра шуршал Гошка
– такого оставь одного – греха не оберёшься! Хороший мальчишечка,
хоть и шкодник! Прошлый раз пекли булочки – взял, поросёнок, и
солью одну вместо сахара посыпал! А она-то всё понять не могла, что
это хихикает он?! Смех и грех с ним! Так что уж в этот раз лучше
присматривать нужно. Он, так-то, не злой совсем. Но любопытный да
шебутной.
В этот раз, впрочем, не успел Гоша ничего натворить – отвлёкся на
большую миску с очищенными яблоками, тихонько сидел и похрустывал
ломтиками. Ну, для того Ирина Викторовна их и чистит в два раза
больше, чем нужно. Пусть грызёт на здоровье. Прикипела она душой к
Гошке бедолажному – ну-ка, без отца растёт парень…
Сходила даже прошлый год, как в отпуск они уезжали с Танюшей, к
нотариусу. Завещание на мальчишку оформила. От своей-то семьи
никого и не осталось, а она не вечная. Вроде как и не совсем
старуха, чуть за шестьдесят. А и давление частенько скачет, да и
лишний вес мучает.
