Михалыч словил пулю снайпера.
Арктический вездеход всё-таки не совсем военная техника, несмотря
на защитный камуфляж. Брони нет совсем.
На рефлексах я сбросил передачу и
активировал стояночный тормоз. Потом с криком: «Ложись!» — сам
распластался под приборной панелью. Наверняка, снайпер попробует
снять сразу двоих, пользуясь растерянностью. Так и вышло:
одновременно с моим криком снова звякнуло стекло. Пуля ударилась в
железную переборку за моей спиной, отрикошетила и на излёте разбила
обзорное зеркало справа.
Механик всё ещё бился в конвульсиях.
Я чувствовал тепло его крови, стекающей мне на правую руку. Мужика
было очень жалко: двадцать лет выслуги, на пенсию собирался. Жена,
дети почти взрослые, скоро внуки были бы… больно. Но эмоции мне не
мешали думать.
Мысленно я восстановил картинку за
ветровым стеклом, за секунду до выстрела. Где может быть позиция?
Кругом, до горизонта — сплошняком белая равнина. Мелкая ледяная
крупа метёт, солнце неясным пятном в ледяном мареве… да ветер. Этот
вездесущий ветер. Блин, как он стрелял-то? Впрочем, ветер
постоянный, без порывов. Но, наверняка, не обошлось без
баллистического компьютера да лазерных дальномеров. Слева и впереди
— тёмный провал. Я знал, что там море, но саму воду не видно.
Мешает крутой берег. Самого берега тоже не видно. Но наверняка
стрелок где-то там. Потому что больше просто негде. Где бы он ещё
оборудовал гнездо? Значит, угол обзора у него не может быть
высоким. Иначе меня бы достал. Но очень важно знать, какой именно
он, этот угол. Могу ли рискнуть и рвануть назад, в технический и
жилой модули?
Надо проверить. Я вынул из держателя
высокий камуфлированный термос, где ещё плескались остатки моего
кофе, протянул руку и начал медленно поднимать его над головой.
— Тащ капитан, что… — летёха в
техническом отсеке отреагировал на моё движение и, похоже, решил
выйти из убежища.
— Замри! — перебил я. Лейтенант
затих и остановился. Умный парнишка.
— Тестирую угол, — пояснил я,
продолжая поднимать термос.
Снова «дзинь» — пуля пробила стекло
и вырвала термос из ладони. Удар был довольно ощутимым, ладонь
сразу онемела.
— Видал? — спросил я.
— Так точно, — ответил
лейтенант.
Термос сбили достаточно высоко. Я
мог пролезь через жилой модуль на склад оборудования. Взять там
броник и активировать снегоход. Он хранился внутри тёплого
периметра — как раз для того, чтобы не надо было долго прогревать в
случае чего.
И всё же — какой у них план?
Конечно, стрелок видел, что завалил одного. Что он теперь будет
делать? Движок и топливная система у вездехода под днищем.
Серьёзного ущерба технике он нанести не сможет. Однако двигаться
вслепую я тоже не могу — тут, возле побережья, это особенно опасно.
Значит, снайпер просто будет держать нас на прицеле, не давая носа
высунуть, пока штурмовая группа не подберётся ближе. И вот этого
допустить ни в коем случае было нельзя.
— Оставаться на месте. Держать
оборону, — приказал я.
— Есть, — ответил лейтенант;
технических спецов, которые находились в жилом модуле, слышно не
было. Но я надеялся, что у них хватит ума не высовываться.
Я протиснулся в проход между
сиденьями, стараясь не слишком поднимать зад: он мне был ещё дорог.
С тоской взглянул на новёхонькую мембранную куртку, которую мне
выдали специально для этой командировки. Штатная температура до
минус пятидесяти, плюс химические грелки… но доставать было
нереально. Оставалось надеяться, что работающий движок снегохода не
даст мне замёрзнуть те несколько минут, которые я буду рвать по
снежной равнине, уворачиваясь от снайперского огня.
Ненавижу холод. Выживу — все сорок
пять дней заслуженного отпуска проведу в Сочи. Или в Крыму. Позже
решу.
