Измена. Верну тебя любой ценой

– Ты уверена, что твой Грачёв сейчас в командировке?

Вопрос сестры перед выходом из дома вызывает неприязнь. В последнее время она никак не унимается и пытается заставить меня сомневаться в муже.

Все эти намеки на его неверность изрядно выматывают, но я не поддаюсь на провокации. Мы с ним вместе пятнадцать лет, еще с первого курса университета, так что в нем я уверена, как ни в ком другом.

– Уля, прекрати, да, я уверена, что мой муж сейчас в командировке.

– Тогда почему ты не с ним?

– Кто-то должен присматривать за клиникой, пока главный в отъезде. Ты позвонила мне для того, чтобы испортить мне настроение, Уля?

Она молчит, но тяжело дышит в трубку. Не нравится ей, когда к ней не прислушиваются.

Не знаю, что с ней происходит, но последние полгода она сама не своя. Раньше ей Саян нравился, а теперь она будто пытается вбить между нами клин.

Не знай я, что она счастлива в браке и любит своего мужа, решила бы, что хочет отбить моего.

Ульяна – моя старшая сестра, у нас разница всего два года, но мы с ней близки, как двойняшки. Так что никто не удивился, что и замуж мы вышли за двух братьев. Она за старшего Родиона, а я – за младшего Саяна.

И если раньше мы вчетвером часто устраивали междусобойчики по выходным, жарили шашлыки, ездили в зоны отдыха, то сейчас всё это становится лишь воспоминаниями.

– Прости, Люба, я не хотела тебя расстраивать, просто… Ты же знаешь, что я за тебя беспокоюсь. У вас с Саяном нет детей, а любой мужик хочет наследника, особенно если есть что передать, и я переживаю.

Сжимаю зубы.

В этот раз она бьет по самому больному.

То единственное, на что я никак не могу повлиять.

У нас с Саяном за пятнадцать лет брака нет ни одного ребенка. Три выкидыша, две замершие беременности.

Я чувствую себя бракованной и никчемной женщиной, не способной сделать самое естественное, для чего было предназначено мое тело. Выносить и родить.

– Ему тридцать пять, своя клиника и статус, ты хоть знаешь, сколько желающих ему родить вокруг него вьется?

Делаю несколько глубоких вдохов и сжимаю руль машины. Села в салон, но не трогаюсь с места. Боюсь, что в таком состоянии во время разговора въеду в ближайший столб электропередач.

– К чему ты ведешь, Ульяна? Если сказать, что я бесплодна, то я и сама знаю. Предлагаешь мне не портить жизнь Саяну и подать на развод?

Говорю чуть жестче, чем хотела. Но слова сестры ранят меня куда глубже, чем осуждающие шепотки посторонних. Даже подчиненные шушукаются по углам, что я выбрала карьеру вместо того, чтобы обзавестись детьми.

Кто бы знал, сколько слез я пролила, ненавидя свое тело за то, что так меня подводит.

И как завидовала Ульяне, что у нее с Родионом есть дочь.

Тщательно скрываю боль, гоню это неприятное чувство от себя куда подальше, ведь люблю племянницу всем сердцем.

– Нет, Люб, нет, я… – осекается Ульяна, а затем снова пыхтит, но неприятный разговор, к счастью не продолжает. – Слушай, у меня к тебе личная просьба есть. Ты не могла бы принять одну мою знакомую без очереди сегодня?

Обычно сестра никогда ни о чем не просит, так что я соглашаюсь и отпускаю телефон с облегчением. В последнее время общение с ней меня тяготит, и мне всё больше кажется, что она хочет мне что-то сказать, но не решается. И я всё сильнее нервничаю, ощущая беспокойство.

– Любовь Архимедовна, здравствуйте! – встает при виде меня администратор. – Климова запись на три часа отменила, у нее начались преждевременные схватки в аэропорту, так что рожает она в Питере.

– Хорошо, я поняла, Раиса. Не записывай тогда никого на три часа, подойдет девушка от Ульяны Грачёвой, сразу ко мне отправляй ее.

Пишу сестре насчет времени, а затем на полдня оказываюсь заваленной документами и срочными запросами из Министерства. Обедаю на ходу, так как в отсутствие Саяна приходится одной отвечать за всё. Так что к трем я чувствую себя выжатой, как лимон.