ПЕРВАЯ КНИГА
Глава 1. Пробка без конца
Я сидела в машине, окружённая километрами красных огоньков, будто город решил сегодня разыграть меня в шахматы и поставить в вечный мат, где каждая клетка – это новый водитель, нервно постукивающий пальцами по рулю, каждая пешка – это автобус, застрявший поперёк двух полос, и каждый мой вздох превращался в пар на стекле, как немой комментарий к мысли, что всё это похоже на бесконечную репетицию жизни, в которой я играю роль статиста, не способного выбраться из московской пробки даже ценой собственной иронии, и я подумала, что, наверное, если ад существует, то он выглядит именно так – запах бензина, резкий визг тормозов, чей-то крик из открытого окна, и моё сердце, равнодушно стучащее в груди, как усталый метроном.
Я поправила зеркало заднего вида, словно в нём могла найти ответ на вопрос, который давно боялась задать себе: когда именно я перестала хотеть просыпаться утром, когда моя жизнь превратилась в бесконечную череду кофе из пластиковых стаканов, невкусных обедов в офисной столовой и переписок в мессенджере, где даже смайлики казались уставшими; лицо, глядевшее на меня из зеркала, казалось мне чужим – женщина тридцати лет с тёмными кругами под глазами, с неуместной помадой, которую я зачем-то нанесла утром, словно надеялась, что красный цвет сможет оживить то, что давно погасло, и я усмехнулась, потому что знала: этот трюк работает только в рекламе.
Радио бубнило о курсах валют и пробках на Ленинградке, водитель рядом лупил по клаксону так, будто хотел устроить битву звуков, а я представляла, что если вдруг прямо сейчас открыть дверь и выйти, то, наверное, никто даже не заметит, как я растворюсь в толпе, превращусь в очередную прохожую, несущую пакет из супермаркета; и в этой мысли было что-то одновременно пугающее и утешительное – мир слишком большой, чтобы замечать чужие маленькие побеги, и слишком равнодушный, чтобы кто-то рискнул остановить тебя, если ты вдруг решишь исчезнуть; я хмыкнула и глотнула остывший кофе, вкус которого был похож на жидкий картон, и подумала, что если моя жизнь и похожа на магию, то это магия одноразовых стаканчиков.
Сзади кто-то яростно мигнул фарами, я нервно тронулась вперёд на полметра, словно это могло спасти положение, и поймала себя на мысли, что вся моя жизнь – это движение вперёд на полметра: диплом ради галочки, работа ради зарплаты, свидания ради того, чтобы не чувствовать себя последней дурой, и каждый раз я убеждала себя, что завтра станет легче, завтра я вдохну глубже, завтра я наконец почувствую вкус воздуха, но завтра всегда приходило одинаковым – с хмурым небом, спешкой и ощущением, что я застряла в бесконечной петле; я закусила губу, почувствовав привкус крови, и решила, что, возможно, самое честное в моей жизни – это случайная капля на языке.
Когда поток машин снова замер, я включила аварийку и вышла из машины, в лицо ударил холодный воздух, пахнущий дымом и мокрым асфальтом, и я вдруг поняла, что никогда не замечала, как красив может быть даже этот уродливый город, если смотреть на него не через стекло лобового, а просто стоя посреди дороги, слушая, как кто-то ругается матом, как подростки в автобусе хохочут так громко, будто мир принадлежит им, и как капли дождя скатываются по моей щеке, сливаясь с тушью, превращая меня в пародию на плачущую статую; и я вспомнила, как в детстве любила мокнуть под дождём, как смеялась, когда волосы липли ко лбу, и подумала: наверное, я давно не жила по-настоящему, а только изображала.
В тот вечер я иду по узкой улочке к торговому центру, в котором скука продаётся вместе с китайскими безделушками, и там, среди сувениров, которые пылятся на полках, мои глаза вдруг цепляются за кольцо – ничего особенного, дешёвое, с потемневшим камнем, словно его сто лет назад забыли отполировать, но в нём было что-то странное, как будто оно знало обо мне больше, чем продавец, сонно жующий жвачку; я берусь за кольцо, и оно холодное, будто только что вынули из сугроба, и внутри меня щёлкает маленький выключатель – я не знаю почему, но я понимаю: оно должно быть моим, и я смеюсь над собой, потому что звучит это глупо, почти подростково.
