— Ты знаешь, кто это?
— Тот тип? — Генри недовольно сморщил нос. — Понятия не имею.
Наверное, кто-то из приглашенных отца. Не забивай голову, тебе
вредно.
— Почему это? — я возмущенно уставилась на молодого человека,
едва сдержавшись, чтобы не скривиться.
— Чтобы думать, у тебя есть я, — ответил он, растекаясь в
самодовольной улыбке. — А твоя голова — чтобы кивать, всегда
соглашаясь со мной.
Хвала высшим, это общение продлилось недолго — ровно до той
секунды, когда, заметив, что начали подавать горячее, мой будущий
муж не рванул на всех порах к блюду с жареным кабанчиком.
А мое внимание вернулось к незнакомцу.
Он просто смотрел.
Стоял и издалека, сквозь не торопящихся к столу гостей,
наблюдал, неотрывно и прямо.
Мне стоило бы смутиться от такого взгляда или впасть в
возмущение, но я невольно вновь и вновь возвращалась глазами к
молчаливому незнакомцу, не торопившемуся поздравить нас с
помолвкой.
Он выглядел отстраненным, но в то же время его внимательный
взгляд раз за разом искал в моем лице что-то важное, рыская по
коже, которую не прикрывала ткань платья и кокетливая накидка из
прозрачного газа.
— Рори, ты идешь к столу или так и будешь стоять столбом? —
неожиданно сжавшиеся на моем запястье пальцы Генри и неприятный
рывок в сторону выдернули меня из странной игры в гляделки. — Хочу,
чтобы ты сидела рядом со мной.
— Да, Генри, я уже иду. Отпусти мою руку, пожалуйста, мне
больно.
Вопросительно уставившись на свой захват, он нехотя разомкнул
пальцы, как обычно, фыркнув что-то малоприятное о «непочтительном
отношении к мужу».
Генри… Что тут скажешь?
Если бы не знакомство наших отцов, я, наверное, никогда бы и не
узнала избалованного, лощенного и глуповатого юнца, благодаря
богатству семьи считавшего себя чуть ли не самым желанным
холостяком столицы.
После того как на знакомство он принес корзинку сладостей,
которые в течение вечера сам же и съел, все стало очевидно. Сальные
шуточки, читавшееся между слов пренебрежение и явное желание
«узнать друг друга поближе» выступало у него на лице красными
чернилами.
«Захватить, покорить, сломать» — девиз его семьи, который Генри
любил повторять при любом удобном случае, совершенно не понимая,
что значат эти слова на самом деле.
И на том, откровенно говоря, паршивом свидании все могло бы
закончиться, но отец, заключивший сделку с родителем Генри,
посчитал своим долгом связать семьи родственной связью.
И с того дня начался настоящий кошмар!
Нас сводили из раза в раз, сталкивали лбами, твердили, что мы
идеальная пара, которая поднимет своим союзом наши семьи над
головами прочих. И если сам юноша был доволен таким раскладом и уже
считал меня, мягко говоря, своей собственностью, то я находилась в
пугающе опустошенном состоянии.
— Положи мне овощей с мясом, — пустая тарелка силой вдавилась в
руки, вынуждая ее взять. — И во-он тот салат.
Тихо выдохнула и сдержала порыв бросить посуду на стол —
случайно столкнулась взглядом с матерью и заметила выразительно
округлившиеся глаза.
Осуждает.
Я как будто слышу ее голос, который возмущенно скрипит: «Рори!
Он твой будущий муж! Глава семьи! Что сложного в том, чтобы за ним
поухаживать?! Не будь эгоисткой!»
А мне тоже ужас как хотелось, чтобы и за мной кто-то поухаживал.
Хотя бы чисто из вежливости. Но от Генри таких подарков ждать не
стоило, даже на нашу помолвку.
— Отомри, — недовольно фыркнул он, заметив, что я не тороплюсь
исполнять его приказ. — Я голоден, и мне нужно много сил.
— Боюсь спросить зачем, — скорее по привычке, чем из интереса
сказала я, жестом подозвав слугу, способного взять на себя
возложенную на меня «честь».
— Как же? — потная, испачканная в чем-то жирном ладошка
опустилась мне на колено, угрожая оставить отвратительный отпечаток
на юбке. — Сегодня наша помолвка, и мы уже можем провести эту ночь
вместе.
