Ночь окутала лес Древлян тяжёлым покрывалом, в котором причудливо мерцали звёзды, словно руны, рассыпанные по чёрному бархату. Вековые сосны и дубы стояли молчаливыми стражами опушки, где среди поляны мхов и папоротников возвышался старый каменный круг – наследие предков, память о временах, когда боги и люди говорили на одном языке.
В центре этого круга стояла девушка с распущенными русыми волосами, в которые были вплетены амулеты из костей и перьев. Её синие глаза отражали звёздное небо, а тонкие пальцы бережно раскладывали на древнем жертвеннике деревянные руны, вырезанные из разных пород дерева. Рядом с ней склонилась женщина постарше, с седеющими прядями в тёмных волосах и глубокими морщинками в уголках глаз, появляющимися, когда она улыбалась. Сейчас она не улыбалась.
– Ведана, – тихо произнесла женщина, наблюдая за тем, как дочь раскладывает руны, – эти знаки говорят о скорой буре… Не физической, а души.
Девушка подняла взгляд на мать. В свои семнадцать Ведана уже многое знала о рунах и заклинаниях, но чтение предзнаменований всё ещё давалось ей с трудом.
– Зосима, – обратилась она к матери, намеренно используя её имя вместо "мама", как делала всегда во время обрядов, – что ты видишь? Я чувствую тревогу, но не могу понять источник.
Зосима присела рядом с дочерью, её пальцы коснулись руны Турисаз – символа хаоса и разрушения. Руна лежала перевёрнутой, что усиливало её зловещее значение.
– Тьма приближается с севера, – прошептала колдунья. – Я чувствую её уже несколько дней. Мёртвые беспокойны.
Ведана невольно поёжилась, обхватив себя руками. Поляна внезапно показалась ей холоднее, несмотря на тёплый летний вечер.
– Ночная Ворожея? – спросила она, произнеся имя так тихо, будто боялась, что само упоминание этого имени может призвать его обладательницу.
Зосима медленно кивнула, её лицо помрачнело ещё больше.
– Боюсь, что так. Древние барьеры слабеют, а её сила растёт с каждой новой луной. Я слышала от торговцев из Северного княжества, что там уже видели знамения – кровавые росы, волчий вой среди дня, мёртвую рыбу в реках.
Ведана посмотрела на мать с тревогой и скрытым возбуждением. Всё детство она слушала истории о Ночной Ворожее – древней ведьме, изгнанной за пределы земель живых за попытку поднять армию мертвецов. Это всегда казалось ей страшной, но увлекательной сказкой. Теперь же, глядя на обеспокоенное лицо матери, она начинала понимать: это не просто легенда.
– Что нам делать? – спросила Ведана, собирая руны обратно в кожаный мешочек, расшитый защитными символами.
– Пока – наблюдать и готовиться, – ответила Зосима, поднимаясь на ноги. Её длинное тёмно-зелёное платье зашелестело по траве. – Утром я отправлю ворона к старейшинам в Дубраву. Они должны знать.
Ведана тоже встала, отряхивая свой сарафан от налипших травинок. В её голове роились вопросы, но она знала, что мать не всегда готова на них отвечать. Особенно когда дело касалось тёмных сил.
– Мама, – она перешла на более личное обращение теперь, когда обряд был завершён, – ты всегда говорила, что Ночная Ворожея не может вернуться, пока цел Щит Перуна.
Зосима тяжело вздохнула, глядя на дочь с тревогой и нежностью.
– Так говорят легенды, милая. Но у каждого щита есть слабое место. А у каждого заклятия – способ его обойти.
Они медленно направились по тропинке к дому, стоящему на самом краю леса. Избушка с крышей, покрытой мхом, и окнами, защищёнными амулетами, казалась надёжным убежищем от всех опасностей. Но сегодня Ведане даже родной дом казался уязвимым.
Внезапно ночную тишину разорвал странный звук – словно вдалеке кто-то ударил в огромный медный гонг. Ведана и Зосима замерли, повернувшись в сторону звука. На горизонте, за тёмной линией деревьев, небо внезапно окрасилось багровым. Это не было похоже ни на зарево пожара, ни на раннюю зарю. Красный свет пульсировал, как живое сердце, а затем в воздух поднялась тёмная туча.
