Глава 1: Мертвый переводчик.
Дождь стучал по крыше культурного центра "Хэйан-кё" с той настойчивостью, которая свойственна только осенним ливням в Киото. Детектив Алексей Воронов стоял у входа в главный выставочный зал, наблюдая, как полицейские заканчивают осмотр места преступления. Двадцать лет в Японии научили его читать скрытые смыслы в движениях местных коллег – и сейчас их скованность говорила о том, что дело это не простое.
Инспектор Танигути подошел к нему с тем осторожным выражением лица, которое японцы надевают, когда вынуждены просить помощи у гайдзина – иностранца. В его руках был пластиковый пакет с уликами.
– Воронов-сан, благодарим за быстрый отклик, – произнес он на безупречном английском, слегка склонив голову. – Обстоятельства необычные.
Алексей кивнул, стряхивая капли дождя с плаща. В пятьдесят два года он по-прежнему сохранял ту внимательность, которая когда-то сделала его одним из лучших следователей Санкт-Петербурга. Высокий, с седеющими висками и проницательными серыми глазами, он давно перестал выглядеть чужим на улицах древней столицы. Японский язык он освоил до такой степени, что мог различать региональные диалекты, а местные традиции стали для него второй натурой.
– Покажите, что у нас есть, – сказал он, переходя на японский.
Танигути заметно расслабился, услышав родную речь.
– Юки Танака, тридцать четыре года, переводчица. Специализировалась на древних текстах и произведениях искусства. Работала с несколькими крупными аукционными домами и частными коллекционерами.
Они прошли через вестибюль, где еще витал аромат благовоний от вчерашней церемонии открытия выставки "Мосты культур: Россия и Япония". Стены украшали репродукции знаменитых гравюр укиё-э рядом с фотографиями российских музейных экспонатов. Ирония момента не ускользнула от Алексея – женщина, посвятившая жизнь созданию мостов между культурами, погибла в месте, символизирующем это единение.
Тело обнаружили в малом выставочном зале, среди стеклянных витрин с древними каллиграфическими свитками. Юки Танака лежала на полу в традиционном кимоно цвета морской волны, руки сложены на груди в молитвенном жесте. На первый взгляд могло показаться, что она просто заснула, но темное пятно на шелковой ткани в области сердца рассказывало иную историю.
– Время смерти? – спросил Алексей, приседая рядом с телом.
– Между одиннадцатью вечера и полуночью. Охранник нашел ее в семь утра. Дверь была заперта изнутри, никаких признаков борьбы.
Воронов внимательно осмотрел кимоно. Шелк был дорогим, с ручной вышивкой в виде летящих журавлей. Не тот наряд, в котором переводчица пришла бы на работу.
– Она переоделась здесь?
– Похоже на то. В ее сумочке нашли обычную одежду – джинсы и свитер.
Алексей поднялся и обошел тело по кругу. Что-то в этой картине его беспокоило. Слишком уж театрально, слишком символично. Он подошел к ближайшей витрине и внимательно изучил выставленные в ней свитки. Большинство относилось к периоду Эдо, тексты в основном философские – отрывки из произведений Конфуция и буддийских сутр.
– А что это? – он указал на пустое место в центре экспозиции.
Танигути заглянул в свой блокнот.
– Свиток XVIII века, "Размышления о вечности" мастера Хакуина. Один из самых ценных экспонатов выставки. Стоимость около трех миллионов иен.
– И где он сейчас?
– Исчез. Мы предполагаем, что это ограбление, которое пошло не по плану.
Алексей покачал головой. В этом не было логики. Профессиональный вор не стал бы убивать свидетеля в таком месте, да еще и переодевать жертву в церемониальное кимоно. Он снова присел рядом с телом и заметил то, что упустили коллеги – под ногтями Юки были едва заметные следы черной краски.
