Первым пришло сознание. Не ясное и не доброе, а мутное, липкое, как патока. Оно приползло из ниоткуда, тяжелое и нежеланное. Потом пришла боль. Не просто головная, а всеобъемлющая, пульсирующая в висках мерзким, знакомым ритмом – похмелье категории «люкс», со всеми вытекающими и втекающими обратно последствиями.
Я лежала с закрытыми глазами, боясь их открыть. Подо мной было что-то мягкое, прохладная гладь, пахнущая озоном и дорогим кондиционером. Не моя постель. Точнее, точно не моя постель. У меня не было такой большой кровати с шелковистым, утопающим бельем.
И тут до меня донеслось дыхание. Ровное, глубокое, мужское. Прямо у меня за спиной.
Мое собственное дыхание перехватило. Сердце замерло, а потом рванулось вскачь, бешено заколотившись где-то в горле. Я не дышала, вжимаясь в матрас, стараясь стать невесомой, невидимой. Мозг, предательски медленный, пытался нащупать хоть какую-то зацепку. Вечеринка? Нет. Свидание? Тоже мимо. Пустота. Абсолютная, оглушающая пустота, будто кто-то взял и вырезал кусок моей жизни аккуратным скальпелем.
Собрав всю свою волю в кулак, я заставила себя приоткрыть веки. Сквозь ресницы, слипшиеся от туши, мир предстал в размытых пятнах. Богатый, стильный номер. Золотые акценты, темное дерево, огромное окно, зашторенное плотными шторами, сквозь которые пробивался настырный неоновый свет. Лас-Вегас. Это я понимала точно. Город греха, порока и стертых границ. Отлично.
Медленно, сантиметр за сантиметром, я повернула голову на подушке.
И увидела его.
Он спал на боку, повернувшись ко мне лицом. Рука закинута за голову, обнажая подмышку и линию напряженного бицепса. Простыня сползла до пояса, открывая торс, который даже в полумраке выглядел как работа талантливого скульптора. Каждое мышечное напряжение, каждый рельефный пресс. Темные, почти черные волосы, растрепанные во сне. Лицо… красивое. Слишком красивое для моего текущего положения. С резкими, четкими чертами, прямым носом, упрямым подбородком с ямочкой. На вид – лет тридцать. Кен с обложки, заблудившийся в моем личном кошмаре.
Проснуться с Кеном с обложки – казалось бы, мечта, но почему пахнет паникой и дешевым шампанским? – пронеслась в голове ироничная мысль, единственный спасательный круг в море абсолютного ужаса.
Я осторожно приподнялась на локте. Простыня соскользнула, и я с облегчением обнаружила, что на мне какая-то шелковая ночнушка. Не моя. Короткая и до неприличия дорогая. Еще один пазл, который не вписывался в картину.
И тут мой взгляд упал на прикроватный столик.
На нем стояла пустая бутылка шампанского «Кристалл», два бокала с мутным осадком на дне. Рядом валялась разорванная пополам фата. И самое главное – два обручальных кольца. Мужское и женское. Они лежали рядом, холодно поблескивая в полумраке, как обвинительный приговор.
Меня затошнило. Не от шампанского, а от осознания. Свадьба. Мы поженились. С незнакомцем в роскошной постели в Вегасе. Классика, которую так любят показывать в комедиях. Только сейчас это не было смешно. Это было страшно до тошноты.
Я потянулась к кольцам дрожащей рукой. Женское было изящным, с небольшим бриллиантом. Мужское – массивным, платиновым, без изысков. Я надела свое. Село идеально. Будто его снимали с моего пальца пять минут назад.
В этот момент за моей спиной послышалось движение. Резкое, порывистое. Я застыла, чувствуя, как по спине бегут мурашки.
– Что за черт? – его голос был низким, хриплым от сна, но в нем уже слышалась сталь. Настороженность.
Я медленно, очень медленно повернулась к нему.
Он уже сидел на кровати, откинув простыню. Его тело было таким же впечатляющим при свете, как и в полумраке. Широкие плечи, узкие бедра. Взгляд – темный, пронзительный, почти животный – метнулся по комнате, потом остановился на мне. В нем не было ни капли сна, только холодная, собранная ярость и такое же недоумение, какое, вероятно, читалось и в моих глазах.
