Солнечный луч мягко прокрался через занавески и осторожно коснулся Машкиного лица. Но Машка, как настоящая маленькая тучка с грозовыми намёками, фыркнула и заворочалась:
– Кошмар, опять утро! – пробурчала она, пряча лицо в подушку.
– Машенька, пора завтракать! – позвала мама из кухни.
– Не хочу кашу! – отозвалась Машка, с силой подтянув одеяло к подбородку. – Мне не надо никакой каши!
Кошка, словно невидимый наблюдатель за всеми капризами, тихо шевельнула хвостом возле кровати.
– Ах, ты тоже сюда пристала? – фыркнула Машка. – Не мешай!
Но не прошло и минуты, как маленькая вредина вдруг превратилась в «начальницу игрушек». Своим королевским взглядом она оценила весь хаос в комнате: плюшевые медвежата, рассыпанные кубики, мяч, ползущий к краю коврика.
– Все на свои места! – провозгласила Машка с важностью, которую не осмелился бы оспорить даже самый смелый плюшевый зверь. – По струнке, как я сказала!
Она прошлась по комнате, словно дирижёр с палочкой: медвежонок сидел «криво», за что получил строгое «фырк-фырк» Машки; мячик скатился – и тут же последовал «разбор полётов» с обязательным взглядом «я всё вижу!»; кукла Зойка, казалось, чуть скривилась, – Машка нахмурилась и строго поправила её платье.
– Вот так, вот так! – одобрительно прошептала она сама себе. – Только я командую здесь!
Игрушки молчали. Но в этом молчании Машка вдруг почувствовала странное: как будто в комнате стало пусто. Медвежонок, мячик, кукла… они будто сжались в уголках, утаились, притворяясь, что слушаются. А маленькая «начальница» заметила, что чем больше она командует, тем меньше у неё настоящих слушателей.
– Фыр-фыр! – пробурчала Машка, размахивая палочкой. – Всё равно все делают, как хочу я!
Но даже это «всё равно» не приносило радости. Она остановилась посреди коврика, посмотрела на пустое место под окном, где обычно сидела Зойка, и вдруг ощутила что-то новое: ощущение одиночества, словно солнце ярко светило, а рядом никого.
– Ну, никто и не слушается! – пробормотала Машка, понижая голос. – Никто не хочет играть со мной…
Кошка лениво потянулась и улеглась на коврике, словно величественная королева, обозревающая свои владения. Мячик, будто крошечный путешественник, тихо покатился к краю стола, оставляя за собой едва заметный след на пыльном полу. Медвежонок слегка наклонил голову, его глазки-бусинки внимательно следили за происходящим, будто пытаясь разгадать тайны кошачьего сердца.
И Машка вдруг поняла, что её «властная игра» совсем не радует друзей. В воздухе повисла лёгкая грусть, словно тень, скользнувшая по солнечному лучу.
– Хм… – задумалась она, подбирая палочку с такой осторожностью, будто это был хрупкий цветок. – Может, я слишком строгая?
Солнечный свет пробился сквозь кружевные занавески, осветив бантики на полу, краешки потрёпанных книжек и мягкую шёрстку медвежонка. Лучи, словно золотые нити, ткали узор уюта и тепла в комнате. Всё было так мирно, так уютно… Но Машка будто стояла под дождём из своих собственных правил и строгих взглядов, которые теперь казались ей тяжёлыми каплями, падающими на душу.
Она посмотрела вокруг, и в её янтарных глазах мелькнуло что-то новое – тень сомнения и лёгкой грусти. Игрушки, которые она считала своими подданными, вдруг предстали перед ней как друзья, чьи чувства она невольно ранила своей властностью.
– Ну ничего, – сказала она наконец, выпрямив спину и стараясь придать голосу твёрдость. – Завтра я покажу им, кто настоящая начальница!
Но даже произнося эти слова, Машка почувствовала, как в глубине души зарождается робкий росток сомнения. А что, если настоящая сила не в том, чтобы командовать, а в том, чтобы дружить?
И с этими словами маленькая вредина закрыла глаза на мгновение, представляя, как завтра всё будет совсем по-другому. В её мечтах уже рисовались картины не строгих правил и властных указаний, а весёлых игр и дружных посиделок.
