В доме Солона в этот час царило
затишье. Умолк шумный гинекей (прим. автора – женские комнаты) -
для симпосиев хозяина в андроне (прим. автора – зал для мужских
собраний) было ещё рано. На кухне готовился ужин, рабы убирали
многочисленные помещения богатого господского дома.
Солон нажил своё состояние на
торговле скотом; под старость он сделался сластолюбив и охоч до
разного рода увеселений. За домом, на большом участке, велел
выстроить отдельный дом со своим внутренним двором для гладиаторов
и развлекался тем, что ставил своих рабов на бои. Выигрыши не были
так уж важны, скорее – азарт, разгоняющий кровь в его стареющем
сердце, зажигающий прежний юношеский задор в глазах.
Слуги жили в задних комнатах дома,
рядом с кухней. Молодые служанки старались не попадаться на глаза
Солону, к старости питавшему слабость к юным телам. Не одна девица
плакала в комнате для прислуги после его грубых ласк.
Жена Солона, когда-то первая
красавица семивратных Фив, Иантина, знала о пристрастиях мужа и не
раз глотала злые слёзы, когда престарелый супруг устраивал себе
очередное развлечение.
Кто мог спорить с богатым Солоном,
входящим в правящую верхушку славного города, обласканного богами и
людьми? Чьи плодородные долины воспевались во всей Элладе.
Я сидела на заднем дворе, очищая
песком хитру, кухонный горшок. Мысли витали вокруг моего хозяина и
этого дома. И немудрено. Я не родилась в Фивах, не переехала и не
была продана на невольничьем рынке. Я обычная девушка из маленького
городка, Семёнова Юлия Владимировна, типичная жительница двадцать
первого века. Как и все мои сверстницы: окончила школу, поступила в
институт, и после практики мне повезло устроиться технологом
пищевого производства. Работу свою любила, следила за всем начиная
от качества сырья, заканчивая дизайном упаковки. Директор этим
бессовестно пользовался, при каждой возможности, заваливая меня
новыми обязанностями, но жаловаться не приходилось. Во-первых,
занятость отвлекала меня от неустроенной личной жизни, во-вторых,
платила наша Аделаида Эдуардовна исправно, не скупясь. Так что, в
скором времени я смогла купить себе в ипотеку небольшую двушку и
обзавестись недорогим подержанным автомобилем. На нём-то я и
угодила в эту странную историю.
Поздним вечером, после работы я
спокойно ехала по трассе в сторону дома, когда на перекрёстке мне
навстречу вылетел грузовик. Последнее, что помню: обезумевшие от
страха лицо водителя и слепящий свет.
Очнулась я в комнатах для слуг.
Голова была забинтована, правая рука сломана, как и несколько
рёбер. Надо ли говорить о том ужасе, что настиг меня, когда
осознала, что не помню ни людей, ни места, ни языка, на котором со
мной говорят?
Мучительные боли в разбитой
черепушке сказывались на зрении. Какое-то время не могла даже чётко
разглядеть лица ухаживающих за мной. И от этого обстоятельства
приходила в ещё больший ужас при каждом своём пробуждении.
Как мне потом удалось выяснить,
меня, то есть предыдущую хозяйку, теперь уже моего тела, не так
давно купили в помощь старой Класо, главной служанке и бывшей
кормилице госпожи. На второй день моего пребывания в этом доме я
попала под копыта разъярённому жеребцу хозяина, которого укусил
овод. Коня от меня отогнали, но саму еле выходили.
Это, наверное, меня и спасло от
расспросов и подозрений. Несколько недель я восстанавливалась и не
разговаривала с остальными, слушала и привыкала к чужой речи. А
потом заново училась ходить. Моё элементарное незнание быта списали
на травму головы и махнули рукой, отправив на самую простую и
грязную работу.
Повезло, что хозяйка, госпожа
Иантина, никогда не скупилась на врачей для слуг и вообще
обращалась с нами ласково. Лекарь вылечил переломы и от них не
осталось даже воспоминаний.
