- Ооох, как же я так умудрилась
приложиться?
В голове весело перекликались
колокола, в ушах звенело, а затылок нещадно болел.
- Как меня так угораздило?
В этот вечер мы отмечали в нашем
ресторане получение звезды Мишлен, я стремилась к этому долгих
двадцать лет. Последнее, что помню, как вышла из зала на кухню,
немного отдохнуть от праздничной суеты. Среди своего царства плит,
кастрюль и сковородок всегда чувствовала умиротворение.
И как же я так грохнулась? На
фуршете выпила лишь бокал вина. Выйдя на кухню, подошла к столу и
помню, как внезапно разболелась голова, разум затуманило, руки и
ноги отказывались слушаться… А дальше – провал…
Понемногу приходила в себя. Тело
било в ознобе, в горле нещадно саднило. Перед глазами все плыло.
Пусть и с трудом, но мне всё же удалось сфокусировать взгляд на
окружающей обстановке.
- Стоп. Что за чертовщина? –
прохрипела я, горло резануло беспощадной болью, аж слёзы из глаз
брызнули. Но на этом дело не кончилось, я надсадно закашлялась,
грудь буквально разрывало от пренеприятнейших ощущений.
Чуть успокоившись и выровняв
дыхание, а это произошло не сразу, снова сосредоточилась: по
зрительным данным, я лежала на полу, на тонюсенькой дерюжке, в
каком-то деревянном сарае, где воняло застарелыми тряпками, дымом
и… рыбьей требухой.
«Здравствуй, галлюцинация! Приехали,
госпожа шеф-повар, тебе черте что мерещится!», – мысленно взвыла я,
боясь раздражать и без того страдающее горло.
О, у меня есть план, как это всё
развидеть!
Надо заново зажмуриться, авось
отпустит.
А может, меня похитили?
Хотя какую ценность представляет для
грабителей моя персона, пусть и одного из лучших шеф-поваров
Москвы. Несмотря на свою немаленькую зарплату, с деньгами я
расставалась легко и сбережений почти не имела. Разве что выкуп
плитами и сковородками отдать. Кухонная утварь была моей страстью,
и обстановка домашней кухни ни в чем не уступала ресторанной:
лучшая техника, эксклюзивная посуда, хотя готовила дома я
редко.
«Так, попытка номер два».
Я снова открыла глаза, в этот раз
передо мной почти не плыло, вот только обстановка не изменилась.
Все тот же сарай.
От двери послышался какой-то шум,
скрипнула дверь и внутрь вошёл старик в заношенной, неопределенного
цвета рубахе, старых, протертых до дыр штанах, на ногах у него были
видавшие виды истоптанные башмаки. Роста он был среднего, но из-за
сильной сутулости казался гораздо ниже. Задубевшая, изрезанная
морщинами кожа, жидкая бородка наводили на мысль о преклонном
возрасте, лет эдак за шестьдесят. Но при этом у него были на диво
ясные зеленые глаза, лишенные старческой замутненности.
- Эми, доченька! – незнакомец
бросился ко мне и, подбежав, бухнулся на колени.
- Как ты? Сильно ушиблась? Да у тебя
кровь!
Я провела рукой по голове и нащупала
рваную рану, из которой кровь растекалась по затылку и уже
добралась до спины.
- А вы кто? – хрипнула я, с надеждой
посмотрев на старика, возможно, именно он объяснит мне, что
происходит.
- Эк тебя приложило, Эми! Родного
отца не узнаёшь – старик сокрушенно покачал головой, – да и
немудрено, как ты встала-то вообще, несколько дней в лихорадке
пролежала, я уж и не чаял, что ты очнёшься. Даже знахарка помочь
тебе не смогла, хоть и просидела, по доброте душевной, рядом с
тобой первые две ночи.
- Давай, помогу на кровать перелечь,
– мужичок протянул ко мне руки и помог встать, – ложись, доченька,
я сейчас сбегаю за лекаркой.
Уложив меня на широкую скамью,
стоявшую у стены неподалёку и покрытую дурно пахнувшим прелой
соломой тюфяком, он шаркающим шагом направился к выходу и исчез в
дверном проеме.
«Да, так все же лучше. Не
королевская опочивальня, но все же хоть немного комфортней, чем
валяться на земляном полу этой сараюшки».
