Ветер развевал седые волосы, но
старик не пытался спрятаться от непогоды. Наоборот, он подставлял
старое, покрытое глубокими морщинами лицо невидимым потокам и
казался окаменевшей статуей. Его глаза были прикрыты, а руки
расслабленно лежали на коленях, которые служанка заботливо обернула
теплым пледом. Можно было подумать, что старик спит, но это не так,
и тот, кто приблизился к креслу с высокой спинкой, отлично это
знал.
— Все сидишь? — сиплым голосом
спросил пришедший, тяжело опускаясь в стоящее рядом второе
кресло.
— Можно подумать, мне остается
что-то еще. — Голос старика был тихим, а в открывшихся глазах
мелькнула затаенная тоска.
— Мог бы приехать ко мне в гости, —
откидывая не менее седую прядь, горько усмехнулся пришедший. —
Помнится, я тебя вызывал высочайшим указом.
— Зачем? Позлить твою молодую
супругу тем, что не в состоянии сделать придворный поклон.
— Ну, не такая уж она и молодая, —
скривился незваный гость.
— Ну да, — старик внезапно
расхохотался, — всего лишь на тридцать четыре года моложе тебя.
— А, — махнул рукой гость и сделал
жест слуге, жмущемуся у дверей балкона. Тот мигом подскочил и
услужливо наполнил гостю бокал густой бордовой жидкостью.
— Вот, — многозначительно покачал
пальцем старик, — вот именно поэтому я не отвечаю на твои
приглашения с указами и не приезжаю больше во дворец. В противном
случае у тебя просто не будет повода навестить меня.
— И дать наконец женушке возможность
поиграть в королеву, — пригубив вино, договорил за хозяина гость. —
Знаешь, как я тебе завидую?
— Чему именно? — снова подставляя
лицо ветру, спросил старик.
— Тому, что ты так и не женился.
— Просто на моих плечах не лежит
бремя королевства, и я так и не встретил ТУ САМУЮ женщину.
Старик замолчал и прикрыл глаза, а я
невольно потянулась к нему, желая поправить прядь волос, упавшую на
покрытый глубокими морщинами лоб. Сейчас я была в своей истинной
ангельской сущности и никто из присутствующих не мог меня заметить.
А убраную прядь восприняли бы за результат порыва ветра.
— Ты не прошла запланированное
слияние с душой, — раздалось за моей спиной, и я резко отдернула
руку, так и не коснувшись до боли родных волос.
— Зачем ты пришел? — спросила я, и
поразилась тому, насколько глухо прозвучал мой голос.
— Варахиил беспокоится о тебе. —
Отец сел на перила балкона рядом со мной, — ему не нравится, что ты
постоянно приходишь сюда. Это чужой мир, нам здесь не место.
— Вам здесь действительно не место,
— безразлично ответила я, замечая, что Альберт все же начал
засыпать, и служанке пора уводить его в помещение. Да и ветер
усиливался…
— Аэлина, я прекрасно понимаю, что
ты чувствуешь…
— Понимаешь? — взвилась я, вскакивая
с перил и разворачиваясь к отцу лицом. — Не ты ли каждый раз, вторя
Варахиилу, говоришь, что ангел не может испытывать к смертному
реальных чувств? Не ты ли твердил мне, что скоро все пройдет? Что
мне просто нужно набраться опыта. Посмотри на меня! — Я раскрыла
свои огромные крылья, демонстрируя отцу их безупречную белизну. —
Через сколько человеческих жизней ты заставил меня пройти, чтобы
доказать, что я не права? Сколько чужих чувств, сколько боли и
страданий! Вот только ты вместе со своим хваленым архангелом
Варахиилом ошибся. Никакая чужая боль не может заглушить мою. Мою
собственную боль! Мою и его! — я указала рукой на Альберта,
которого служанка вместе со старым королем аккуратно уводили с
балкона. — Посмотри на него. Меня не было в его жизни. Я сделала
все, чтобы Яна не попала сюда, но разве это сделало его
счастливым?
— Ты не можешь уйти, — спокойно
сказал отец, прекрасно понимая, что я собралась сделать. — Они не
отпустят тебя. Не повторяй моих ошибок.
