Таир
– Значит, все-таки силой Катерину
готов удерживать? Уверен, что так будет правильно? – негромко
спрашивает Федор. И, будто формирование этих вопросов само по себе
дает ответы, добавляет: – Прости, брат, забылся. У тебя ведь все
решения взвешенные.
Он принимается за еду, я же,
поблагодарив официанта, делаю крупный глоток холодной минералки и
погружаюсь в мрачные размышления. На самом деле впервые в жизни
действовал, позволив эмоциям в какой-то момент выйти на первый
план. Вслух этого, безусловно, не озвучиваю. Какой смысл? Что
сделано, то сделано. Углубляться и бросаться постфактум в какие-то
сожаления чревато еще большим разбродом.
– Когда я сказал, что Катерина на
связь не выйдет и, собственно, не вернется на родину без моего
позволения, старик подал запрос в консульство. Спасает то, что он
ни имен, под которыми мы находимся в Европе, ни точек перемещения
не знает. Принял на веру, что такая конфиденциальность необходима в
целях безопасности его дочери. С консульством удалось поработать,
чтобы фотографии с именем Катерины Волковой не разлетелись по всем
новостным каналам, но осторожность лишней не бывает. И да, по факту
сейчас она моя пленница. Не вижу смысла выкручиваться. Привык
называть вещи своими именами.
– Знаю, брат, – откладывая приборы,
Федор сосредотачивает все свое внимание на мне. – Ты ее сейчас в
известность относительно отца поставил. Надеешься, что по итогам
сработает на твоей стороне? – поднимает резонный вопрос.
– Думаю, никуда она не денется.
Почудит, конечно. Не без этого. Удивлюсь, если будет тихо сидеть.
Умеет она шороха навести. Собственно, в этом вся Катя.
Не в первый раз мысли о ней приводят
в движение лицевую мускулатуру. Игнорирую, как и разливающийся в
груди жар. Эмоциональность – это не про меня.
Тогда какого хрена происходит?
– Хм, – издавая сипловатый смешок,
Федор качает головой. – Если удастся заполучить верность Катерины,
знаешь, она из тех, кто за тебя город-миллионник взорвет.
Похоже, брат ее за полтора месяца
неплохо изучил.
– Окстись, – бросаю резковато и
вновь за стакан с водой хватаюсь.
– Ну, это лучше, чем против тебя, –
разводя руки, продолжает веселиться. – А когда Волков поймет, что
ты его нагнул…
– Когда поймет, должен сидеть за
решеткой, – высекаю жестче, чем следует. – Рассчитывал, что его уже
плотно в оборот взяли. Оказалось, выпустили под залог. Дело
раскручивают, так он, гнида паскудная, наскоком мощного союзника
отыскал – мужа для Катерины. Потому и домой зазывает.
Тогда… Услышав эту информацию от
Волкова, сам не понял, что внутри произошло. Будто какой-то
массивный валун сошел с места и обрушился. Заполнив грудь по самое
горло горячими, как раскаленные угли, камнями. Обожгло. До боли
расперло ребра. Постепенно эта боль расползлась по всему организму.
Какое-то время вдохнуть не получалось. Замолчал, и молчал долго.
Домой пришел и все ждал, что получится задавить эти ощущения. А
Катя все плясала вокруг со своими вопросами… Все мельтешила перед
глазами… Огнем все тело охватило. Осознанность, конечно, не терял.
Понимал, что делаю. Понимал, но остановиться не мог.
– Волков империю спасает, – хмыкает
Федор, продолжая рассуждения.
– Хрена лысого у него что-то
получится. Закончим здесь, камня на камне от этой империи не
оставлю.
Распрощавшись с братом, покидаю
ресторан и направляюсь в сторону лифтов. День близится к концу. Но
это не означает, что дома меня ждут тишина и релакс.
Не с Катенькой. Мать ее…
Вхожу в квартиру и первым делом
нахожу царевну взглядом. Она сидит у подсвечиваемых панорамных окон
на коврике для йоги.
Привычной реакции в виде
обескураживающей радости третий день не выказывает. Продолжая
злиться, демонстративно меня игнорирует. Впрочем, на сдержанное
прощание Януша, который дежурил, пока меня не было, тоже никак не
отзывается.
