Глава 1. Возвращение
Антон Северцев припарковал машину на обочине заброшенной дороги и достал из багажника рюкзак с фотоаппаратурой. Перед ним расстилалась бескрайняя равнина, изрезанная оврагами и поросшая высокой травой. Где-то там, за холмами, должна была находиться деревня Перунова Мель – место, которое он искал уже третий год.
Этнограф по образованию, фотожурналист по призванию, Антон специализировался на исследовании забытых уголков России. Его статьи о сохранившихся языческих традициях пользовались популярностью в узких кругах, но Перунова Мель обещала стать открытием века. По слухам, где-то на берегу Днепра до сих пор существовала община, тайно поклоняющаяся древним славянским богам.
Первые упоминания о деревне он нашел в дореволюционных архивах. Местечко с таким названием значилось в писцовых книгах XVII века, но потом словно растворилось в истории. Лишь в советских картах военного времени мелким шрифтом значилось: – урочище Перунова Мель, нежилое.
– Нежилое, – пробормотал Антон, поправляя лямки рюкзака. – Посмотрим.
Солнце клонилось к закату, окрашивая степные травы в золотистые тона. Антон шёл уже два часа, когда заметил вдали дымок костра. Сердце забилось чаще – значит, люди здесь всё-таки живут.
Деревня открылась внезапно, за невысоким пригорком. Десяток покосившихся изб теснились на берегу широкой излучины реки. Огороды, заросшие бурьяном. Покривившиеся заборы. И удивительная тишина – ни собачьего лая, ни детских голосов, ни стука топора.
– Есть кто живой? – крикнул Антон.
Из-за угла крайней избы показалась сгорбленная фигура в темном платке.
– Чужой пришёл, – констатировала старуха хриплым голосом. – Зачем пожаловал на Перунову Мель?
– Добрый вечер, – Антон постарался говорить дружелюбно. – Меня зовут Антон. Я этнограф, изучаю историю и культуру русских деревень. Можно с вами поговорить?
Старуха внимательно оглядела незнакомца с головы до ног.
– Агафья я, – сказала она наконец. – А что изучать-то? Вымираем мы, молодёжь вся в города подалась. Одни старики остались.
– И много вас?
– Восьмеро нас, стариков. Девятый был – Микула, да весной помер. – Агафья перекрестилась. – А ты надолго к нам?
– На несколько дней, если позволите. Я могу заплатить за ночлег и еду.
Старуха хмыкнула.
– Деньги нам без надобности. Далеко до магазина, да и на что тратить? А вот поговорить с живым человеком… давно такого не было. Ступай за мной.
Изба Агафьи оказалась на удивление чистой и уютной. Иконы в красном углу, вышитые рушники, запах хлеба и трав. Хозяйка поставила на стол чай, домашний творог и лепёшки.
– Из какого города будешь? – спросила она, разливая чай из старинного самовара.
– Из Москвы. Изучаю старинные обычаи, праздники, сказки. Говорят, в глухих деревнях ещё помнят то, что в городах давно забыли.
Агафья насторожилась.
– А что именно помнят, по-твоему?
– Ну, древние праздники. Поверья о домовых, леших. Может быть, старые заговоры. – Антон говорил осторожно, чувствуя, что торопиться не стоит.
– Всякое помнят старики, – неопределённо ответила Агафья. – Только не всё можно чужому рассказывать.
За окном сгущалась темнота. Агафья зажгла керосиновую лампу – электричества в деревне не было.
– А название вашей деревни откуда пошло? Перунова Мель – необычное имя.
Лицо старухи помрачнело.
– Старое это название. Ещё дед мой говорил, что здесь когда-то Перуново капище стояло. На том берегу. – Она кивнула в сторону реки. – Да это всё байки старинные.
– А что там теперь?
– Ничего там нет. Камни одни да коряги. Место проклятое, никто туда не ходит.
Антон поднял голову от чая.
– Проклятое?
– Не твоё это дело, молодой человек. – Агафья поспешно перекрестилась. – Ложись спать, устал с дороги. Завтра поговорим.
