Глава 1. Ключи тьмы
Осенний дождь барабанил по крыше старого дома с монотонным постоянством метронома, отсчитывая секунды до неизбежного. Профессор Александр Михайлович Волконский стоял у окна своего кабинета, наблюдая, как капли воды стекают по стеклу, образуя причудливые узоры, напоминающие древние руны. В этих случайных линиях ему мерещились знакомые символы – те самые, что он изучал последние тридцать лет своей академической карьеры.
– Парейдолия, – подумал он, поправляя очки. Склонность человеческого мозга находить знакомые образы в хаотичных структурах. Но профессор Волконский прекрасно знал, что иногда хаос может быть не таким уж случайным.
Звонок в дверь прервал его размышления. Александр Михайлович взглянул на часы – половина одиннадцатого вечера. Кто мог прийти в такое время? Он не ожидал никого, особенно в этот дождливый октябрьский вечер.
Спускаясь по скрипучей лестнице викторианского особняка, доставшегося ему по наследству от покойной тети, профессор невольно вспомнил слова Артура Мэйчена: «Дом – это не просто стены и крыша, это сосуд для человеческих воспоминаний, страхов и желаний. Эти стены видели многое за полтора века своего существования.»
У двери стояла женщина лет сорока, в дорогом плаще, с лицом, которое когда-то, вероятно, было очень красивым, но теперь несло на себе печать какого-то глубокого страдания. Ее темные глаза метались, не находя покоя, а руки нервно сжимали кожаную сумку.
– Профессор Волконский? – голос ее дрожал. – Меня зовут Елена Сергеевна Кравцова. Я… мне очень нужна ваша помощь.
Александр Михайлович пригласил ее войти, проводил в гостиную и предложил чай. Женщина отказалась, продолжая нервно теребить ремешок сумки.
– Я читала ваши работы по средневековой демонологии, – начала она без предисловий. – Особенно статью о «Малых ключах Соломона» и вашу монографию о гностических текстах из Наг-Хаммади. Вы один из немногих, кто серьезно изучает… эти вещи.
Профессор кивнул, наливая себе чай из самовара – привычка, сохранившаяся с детства.
– Я действительно занимаюсь исследованием оккультных текстов, но исключительно с академической точки зрения. Как историк религий и антрополог. Что именно вас беспокоит, Елена Сергеевна?
Женщина достала из сумки старую книгу в потрепанном кожаном переплете. Даже на расстоянии Александр Михайлович почувствовал исходящий от нее запах – древний, землистый, с едва уловимыми нотками ладана и чего-то еще, что он не мог определить.
– Эта книга принадлежала моей бабушке, – продолжила Кравцова. – Она умерла две недели назад, и я нашла ее среди других вещей на чердаке. С тех пор… с тех пор в моем доме происходят странные вещи.
Профессор наклонился вперед, заинтересованный. Он видел множество старых книг, но эта была особенной. Кожаный переплет покрывали символы, которые он с трудом узнавал – смешение каббалистических знаков, алхимических формул и чего-то еще, более древнего.
– Можно взглянуть?
Елена Сергеевна протянула книгу с видимым облегчением, словно избавлялась от тяжелого груза. Александр Михайлович осторожно взял ее в руки и сразу почувствовал странное покалывание в пальцах – словно слабый электрический разряд.
Открыв книгу, он увидел текст на латыни, написанный готическим шрифтом. «Clavis Tenebrarum» – «Ключи Тьмы». Профессор знал о существовании этой книги по упоминаниям в других источниках, но считал ее утерянной навсегда.
– Господи, – прошептал он, перелистывая страницы. – Это же копия трактата кардинала Джованни Пико делла Мирандолы, написанная им в 1486 году перед самой смертью. Он утверждал, что получил эти знания от византийских мистиков, которые, в свою очередь, переняли их от халдейских магов.
