Введение. Терапия как прикрытие: почему меняться так невыгодно
Давай начистоту. Ты здесь не потому, что у тебя всё хорошо. Ты здесь, потому что что-то идёт не так. И ты, скорее всего, уже знаешь, что именно. Ты можешь назвать это по имени. Можешь описать в деталях. Ты провёл часы, дни, может быть, годы, разбирая это на части в своей голове или в кабинете специалиста. Ты знаешь свои паттерны, свои триггеры, свою детскую травму и своего внутреннего ребёнка. Ты, возможно, даже подружился со своей тенью и научился выставлять личные границы. Ты проделал огромную работу. Ты молодец.
И вот ты сидишь здесь, со всем этим знанием, со всем этим пониманием. А по вечерам всё так же хочется выть. Или исчезнуть. Или просто поставить жизнь на паузу, потому что сил на следующий день просто нет. Что-то не сходится, правда? С одной стороны – тонны самоанализа, часы разговоров, прочитанные книги. С другой – та же самая тупая боль в груди. То же самое ощущение, что ты бежишь на месте в колесе, которое сам для себя и смазываешь.
Психотерапия стала идеальным прикрытием. Это новый социальный ритуал, маркер осознанности. «Я в терапии» – звучит почти как «я в домике». Это заявление снимает с тебя часть ответственности. Оно объясняет твои срывы, твою прокрастинацию, твои неудачные отношения. «Мне можно, я в процессе». «Я не могу сейчас, я прорабатываю это». Это звучит так правильно, так зрело. И это самый большой самообман нашего времени.
Потому что терапия стала местом, куда ходят не для того, чтобы измениться, а для того, чтобы получить легальное право не меняться. Это абонемент в зал, в котором ты сидишь на скамейке и смотришь, как другие тренируются. Ты знаешь всё о тренажёрах, о правильной технике, о спортивном питании. Ты можешь дать совет новичку. Но твои мышцы атрофируются. Ты приходишь в терапию, чтобы получить очередное подтверждение, что с тобой всё сложно. Что твоя ситуация – особенная. Что твои травмы – глубоки. И терапевт, хороший терапевт, кивает. Он подтверждает. Он сочувствует. Он даёт тебе пространство, чтобы ты мог ещё раз, по сотому кругу, рассказать свою историю. Историю о том, почему ты не можешь. Почему тебе больно. Почему у тебя не получается.
И в этом пространстве так уютно. Так безопасно. Здесь тебя понимают. Здесь тебя не осуждают. Здесь твою боль признают и легитимизируют. И ты выходишь из кабинета с чувством облегчения. Тебя поняли. Ты не один. Но что изменилось в твоей реальной жизни? Ты вернёшься в ту же квартиру, на ту же работу, к тем же людям. И будешь ждать следующего сеанса, как ждут дозы. Дозы понимания. Дозы сочувствия. Дозы, которая позволяет продержаться ещё неделю в той же самой реальности, не меняя в ней ровным счётом ничего.
Вот первая, и самая главная, причина, почему меняться так невыгодно. Потому что твоя история страдания стала твоей личностью. Ты – это твоя история. Ты – тот, у кого было трудное детство. Ты – тот, кого не любили. Ты – тот, кто борется с тревогой. Ты – тот, кто пережил предательство. Это стало твоим основным идентификатором. А теперь представь на секунду, что ты изменишься. Что боль уйдёт. Что проблема решится. Кто ты тогда?
Эта пустота пугает больше, чем любая боль. Боль знакома. Ты с ней сжился. Ты знаешь, как она себя ведёт, когда приходит, когда уходит. Ты научился с ней жить, как живут с хронической болезнью. Она – часть твоего расписания. А что будет, если её не станет? Кто ты без своей драмы? Просто человек, который живёт свою жизнь? Это звучит так пресно. Так скучно. Так… никак. Твоя сложность, твоя многослойная проблема, твоя уникальная травма – это то, что делает тебя интересным в собственных глазах. Это твоя глубина. Убери её – и что останется? Страх оказаться пустым, простым, обычным. Таким же, как все. Этот страх парализует. Лучше быть глубоко несчастным, чем поверхностно счастливым. Так тебе кажется. Потому что страдание облагораживает. По крайней мере, так принято считать. Оно даёт тебе право на снисхождение. От себя и от других. Счастливым людям никто не сочувствует. Счастливым людям завидуют. От счастливых людей чего-то ждут. А от страдальца ничего не ждут. Ему можно просто быть. Просто страдать. И это очень, очень выгодная позиция.
