10 марта. СПБ
— Полинка, пока!
— Пока, девочки! — я помахала коллегам рукой и, скользя по
обледенелому снегу, побежала к переходу. Каблуки, хоть и не
шпильки, тормозили моё фигурное катание, а я балансировала руками и
со стороны, наверное, была похожа на аиста на льду. Скоро десять,
метро закроется, надо спешить!
С неба падала мелкая крошка, сводя на нет все усилия недавно
прошедшей снегоуборочной машины. Легковушки скользили по проезжей
части в прямом смысле этого слова: как только одна пыталась
ускориться, сразу же начинала вилять задом, и сзади едущие
испуганно сбрасывали скорость на всякий случай. А я шарахалась от
поребрика — мало ли, зацепят сдуру, а я ещё молодая и жить
хочу!
Не повезло мне на переходе возле сада Олимпия. То ли каблук
поехал на льду, то ли ноги запутались, но я заскользила, голося от
ужаса, прямо под колёса большому чёрному седану. Плюхнулась на
задницу, растянувшись во весь рост, и замолчала от боли в лодыжке —
дыхание перехватило. Замерла… Сейчас стукнет!
Скрип тормозов длился, наверное, целую вечность, и я устала
бояться, открыла глаза. Бампер навис прямо над моим лицом. Машина
остановилась в нескольких сантиметрах от меня! Господи, боже
мой…
— Господи, боже мой!
Э, это же моя реплика! Её украл мужчина лет тридцати, который
выскочил из седана и подбежал ко мне, скользя по дороге
кроссовками.
— Девушка, вы в порядке? Где болит? У вас болит что-нибудь?
— Болит, — пробурчала я, опираясь руками о снег. — Но не скажу
что, это неприлично…
— Сидите спокойно, я позвоню в Скорую!
— Не надо, всё нормально!
Я попыталась перевернуться на колени, чтобы встать, и ойкнула —
лодыжка ныла и стреляла при малейшем усилии. Чёрт! Неужели сломала?
Как я теперь работать буду?! Это же больничный на две недели
минимум!
— Всё-таки болит! — будто даже с удовлетворением констатировал
мужчина и, протянув обе руки, помог мне встать: — Нога? Давайте в
травмпункт, надо сделать рентген.
— Мне бы до метро доковылять… — хотела отказаться я, а потом
вспомнила, что от метро-то мне бежать через парк, а потом ещё целый
квартал в автобусе трястись! — А чёрт с вами, отвезите меня
домой!
— Никаких домой, — строго ответил он, подхватывая меня под
локоть и таща к машине. Вокруг уже начали кучковаться люди,
переговариваясь и снимая на телефон. Мужчина рявкнул на них: — Всё
в порядке, расходитесь!
— Может, помощь девушке… — начала было тётка в пуховике, но ей
было отвечено:
— Я сам окажу помощь!
Он распахнул дверцу со стороны пассажира и аккуратно усадил
меня:
— Осторожно, ногой лучше не двигать.
Сам взял мою болевшую лодыжку и устроил на коврике так, что я и
охнуть не успела. Дверца захлопнулась, я выпрямилась, глядя перед
собой широко открытыми глазами. Блин, надо было на Скорую
соглашаться! Он же меня сбил, вдруг сейчас придушит и вывезет в
лес, чтобы я в полицию не заявила? Вцепившись в сумочку побелевшими
пальцами, лихорадочно думала, как выпутаться из этого дерьма.
Может, ему денег предложить? Машина-то не новая, явно требуется
ремонт…
Или пообещать, что никому не скажу?
О, его же снимали на телефоны, завтра он будет звездой
ютюба!
Мужчина плюхнулся на водительское место, заляпав коврик снежной
кашей, и ткнул пальцем в навигатор, сказал отчётливо:
— Травмпункт!
— Составляю маршрут до ближайшего… травмпункт, — бесстрастно
ответил бортовой компьютер женским голосом.
— Отлично, сейчас быстренько сделаем рентген, — пробормотал
мужчина, осторожно трогая машину. А я вспомнила с паникой:
— А у меня с собой полиса нет!
— Боже, какой пустяк! — улыбнулся он, не отрывая взгляда от
дороги. — Я заплачу!
— Ну, если так…
Если он собирается платить за меня, то лес, наверное, можно
отменить. Вот и хорошо, я ещё жить хочу, у меня ещё всё впереди! А
вот с ногой можно попрощаться на ближайшее время… Как невовремя, ой
как невовремя! Начальство рискует не одобрить. Треть девчонок с
гриппом свалилась, мы впятером все смены закрываем, так ещё и я
отвалилась… Прямо даже неудобно! А всё из-за проклятой гололедицы!
Лучше бы уж дождь и грязь, чем это дерьмо…
