- В «Дамских новостях» статья про
нашу Рокси! – воскликнула Стелла, просматривая еженедельный дамский
журнал. – Господин Эверетт пишет!
- Мне уже страшно, - сказала я,
разрезая пополам знаменитую солимарскую булочку – пышную,
воздушную, с кусочком растаявшего сахара внутри.
- Ничего страшного, - успокоила меня
моя младшая сестра, уже пробегая глазами строчки. – Тут так
написано, что тебя можно без приданого выдавать замуж за
короля!
- Жаль только, что король женат, -
пошутила я.
- Читай вслух, Сти! – поторопила
мама Стеллу, не глядя подавая мне блюдце с маслом, и хватая горячую
булочку с общего блюда. – Аделард! Прекрати шелестеть газетой! Я
ничего не услышу!
- Да, дорогая, - покорно отозвался
мой отчим и посмотрел на меня поверх газеты, скрывая улыбку.
Я подмигнула ему, взяла масло и
начала намазывать булочку, слушая, как Стелла читает с
выражением:
«Наряду с чудесными долинами,
живописными руинами античных храмов и потрясающими воображение
домами современной архитектуры Солимар может гордиться своим самым
прекрасным произведением искусства – леди Роксаной Розенталь.
Представьте нимфу в человеческом обличии - черные волосы,
великолепная белая кожа, глаза восточного разреза, тяжёлые веки,
так что кажется, что она всё время смотрит из-под ресниц, а ресницы
– да простят меня за избитую метафору! – похожи на опахала
какого-нибудь магараджи, они словно созданы из самых нежных, лёгких
и трепетных перьев. Прибавьте к этому ещё стройную фигуру, тонкий и
гибкий стан, величественную поступь, поразительную грацию всех
движений – и вы получите ту, которую называют Чёрной Розой
Солимара. Поистине, земля редко рождает таких великолепных дочерей,
хотя, говоря о леди Розенталь, лучше упомянуть местом рождения не
землю, а небеса или море – потому что половина горожан считает её
прелестным ангелом, а другой половине она кажется обольстительной
сиреной…».
- Уместно ли писать о юной девушке,
упоминая её фигуру? – заволновалась мама. – Почему он прежде не
посоветовался с нами? Аделард?
- Не знаю, дорогая, - ответил
спокойно мой отчим. – Возможно, потому что известному художнику не
требуется твоё одобрение, чтобы похвалить Роксану.
- Но он упомянул про стан… - мама
беспомощно посмотрела на меня, а я вздохнула и покачала головой,
изображая сочувствие.
- Было бы странно, если бы он
написал, что стана у неё нет, - сказал отчим очень серьёзно, но в
глазах у него так и скакали смешливые искорки.
Только мама, по обыкновению, этого
не заметила.
- Не знаю, не знаю, - сказала она с
сомнением, не забывая подлить мне и Стелле ещё чая. – Сти, что он
там ещё говорит?
- Говорит, что напишет её портрет, и
это будет венцом его жизни, - Стелла дочитала и перебросила журнал
мне. – По-моему, он в тебя влюблён, Рокси.
- Он тоже женат, - сказала я с
притворным вздохом, просматривая статью.
Да, господин Эверетт не поскупился
на эпитеты. Мило с его стороны, но… вряд ли разумно. Тут мама
права. Бедняга Эверетт был новым человеком в нашем городе и мог ещё
не узнать, что меня давно называют не Чёрной Розой, а Роковой
Роксаной.
- Рокси, дай мне! – мама почти
выхватила у меня журнал и принялась читать сама, от волнения морща
лоб и беззвучно шевеля губами.
Пока она читала, мы успели выпить по
чашке чая и уничтожить все булочки.
- И всё-таки, так не говорят о
двадцатилетней девушке, - изрекла мама, закончив чтение.
- Мне двадцать шесть, - напомнила я.
– И все это знают.
- Кто знает? – возмутилась мама. –
Кто, вообще, знает, сколько лет чужим детям?!
- В этом случае – знает весь город,
- разочаровала я её. – Лгать бесполезно, мам. Даже не пытайся. Ты
только создаёшь неловкие ситуации.
- Я лгу?! – она приготовилась
обидеться, но тут отчим засмеялся. – Ты смеёшься надо мной,
Аделард?
