Лучиана
В клетке корсета распята принцесса
Будет невестой всего через месяц.
Знает она, что любви не бывает,
Но под венец идёт.
Холодно графу в подножиях трона
Гордый и властный, он верен короне.
Жизнь бы отдал за возлюбленной локон,
Но не играет в страсть.
Три злобных духа вошли за ворота:
Ворона, лиса и снежного волка.
Метят они в короли поневоле,
Но лишь прпринцессе решать
Кто из героев наденет корону,
Кто будет изгнан согласно закону,
Кто искупается в золота звоне,
Кому из них умирать.
Горничная заботливо расчесывала мои
волосы, они золотым шёлком струились по плечам и спине. На своё
отражение в зеркале я старалась не глядеть — без косметики и
пышного платья легко могла сойти хоть за обычную сельскую девчонку,
правда, с нежной кожей и слишком уж худыми запястьями. Но к вечеру,
когда особая мастерица, которую я с таким трудом переманила у
придворной графини, начнёт колдовать с кисточками и красками, я
стану больше походить на принцессу.
— Вы уже решили, какое платье наденете для первого бала с принцами?
— спросила горничная, аккуратно закалывая одну из прядей, чтобы
заплести её в нетугую косу.
Я покосилась в сторону гардероба, и хоть наряды скрывал занавес из
плотной ткани, ярко представила себе их. Одно платье более светское
— ярко-голубое, с аккуратным вырезом и струящейся к земле юбкой,
переливающейся как морская волна на рассвете. Второе — ярко-желтое
с зелёными перьями, пышное и крайне неудобное, но — полностью
соответствующе традициям моей страны.
— Наверное, голубое, — ответила я, впрочем, до конца ещё не
уверена.
— Об этом не может быть и речи! — голос первого советника застиг
меня врасплох.
Но на лице не дрогнул ни один мускул — принцесса в зеркале осталась
спокойной и величественной. Как ей и полагалось.
— Почему же? — спросила я, не оборачиваясь, чтобы не усложнять
горничной работу: если собьется, придётся распустить сложное
плетение из кос и начинать заново.
— Ваше высочество, при всём уважении, вы — лицо страны и должны
представлять её культуру. Таковы правила, — безапелляционно заявил
Армандо.
Судя по шагам, он приближался ко мне, и я быстро собрала с
туалетного столика листы-черновики, на которых пышно цвели кляксы
на неудавшихся стихотворных строках моего же сочинения. Перевернула
страницы записями вниз как раз в тот момент, когда граф подошёл и
положил передо мной список конкурсных испытаний, который я и так
знала наизусть.
— Но мы ведь даже не при дворе. Встреча практически неформальная, и
я считаю вполне уместным более светский стиль одежды, — парировала
я, краем глаза поглядывая на Армандо.
Он стоял, разглядывая меня как дорогую кобылу на рынке. К своему
статусу элитного товара я ещё с юности относилась спокойно — такова
судьба, и её не изменить. Однако именно сейчас, под пристальным
взглядом чёрных глаз, я почувствовала себя особенно мерзко. И мне
ничего не оставалось, кроме как холодно уставиться в зеркало, в
собственные льдисто-голубые глаза.
— Я бы рекомендовал вам всё же заглянуть в список испытаний для
принцев. Быть может, тогда ваше мнение изменится, — граф кивнул на
лист, исписанный аккуратным, но резким почерком, и ненадолго вышел,
чтобы дать указания слугам.
Я опустила взгляд, прочла первые несколько строк и действительно
обнаружила в плане изменения. Меня охватили одновременно веселье и
гнев. Когда Армандо наконец вернулся, я поспешила высказать ему
всё, что думаю о новых правилах:
— Конкурс танцев и экзамен на знание культуры нашей страны? Граф,
здоровы ли вы? Если второе условие я ещё могу понять, то первое —
едва ли. Стране нужен хороший король, а не хороший танцор, — я всё
же не смогла сдержать ядовитой улыбки, а Армандо остался
невозмутим.
