Хелена Райт никогда не верила в предчувствия. Даже сейчас, когда кольцо герметичного уплотнения с легким шипением замкнулось за ее спиной, отрезая от остального мира, она проигнорировала холодок, пробежавший по позвоночнику. Ученый ее калибра не имел права на суеверия.
– Доктор Райт, все системы стабильны. Готовность к финальному тесту, – голос Кирилла Соколова, искаженный динамиками защитного скафандра, звучал слишком напряженно.
– Я вижу данные, Кирилл. Не обязательно комментировать каждую цифру, – она старалась говорить спокойно, хотя сердце отсчитывало удары чаще обычного.
На стерильно-белой поверхности тестовой камеры мерцали россыпи голографических мониторов. Каждый отражал отдельный аспект того, что должно было произойти в следующие тридцать минут – кульминация пятнадцати лет исследований, тысяч часов моделирования и сотен неудачных попыток. Сегодня им предстояло запустить полностью функциональный рой самовоспроизводящихся наноботов.
Хелена повернулась к центральному элементу камеры – прозрачной сфере из полимерного сверхпрочного стекла. Внутри, в специальной подвеске, парил образец лунной породы размером с кулак. Именно его предстояло трансформировать с помощью наноботов, превратив обычный лунный грунт в структурированный материал с заданными свойствами.
– Афина, запусти предварительную диагностику сдерживающего поля, – скомандовала Хелена, сверяясь с планшетом.
– Начинаю диагностику, доктор Райт, – отозвался мелодичный женский голос искусственного интеллекта базы. – Оценочное время завершения: сорок две секунды.
Хелена посмотрела на собственное отражение в полированной поверхности консоли. Сорок два года – немалый срок для человека ее профессии. Седые пряди в темных волосах, собранных в тугой узел, тонкие морщинки в уголках глаз. Она могла бы избавиться от них с помощью генной терапии, как многие ее коллеги, но откладывала этот вопрос на потом. Всегда было что-то более важное, чем собственная внешность.
– Диагностика завершена, доктор. Сдерживающее поле функционирует в пределах расчетных параметров, – сообщила Афина.
– Хорошо. Приступаем к активации нанороя, – Хелена повернулась к ассистентам, наблюдавшим за процедурой через бронестекло смежного помещения. – Амира, ты готова?
Доктор Амира Харуна кивнула, ее пальцы уже парили над голографической панелью.
– Все системы в режиме готовности, Хелена. Квантовые процессоры запущены, программная оболочка стабильна. Могу начинать синхронизацию.
– Приступай, – Хелена включила дополнительный экран на шлеме, отображающий мельчайшие изменения в составе атмосферы тестовой камеры. – Кирилл, держи наготове аварийный протокол.
– Всегда держу, – Соколов усмехнулся, но Хелена заметила, как нервно он постукивает пальцами по консоли. Он никогда не умел скрывать напряжение. Ей вспомнились их отношения пятилетней давности – слишком короткие и слишком сложные. Впрочем, сейчас было не время для таких воспоминаний.
Амира запустила процесс активации. Крошечный инъектор, прикрепленный к внутренней стенке сферы, выпустил микроскопическую каплю серебристой субстанции. При обычном освещении ее было бы невозможно заметить, но специальное ультрафиолетовое излучение заставляло нанороботов слабо светиться.
– Инъекция выполнена, – доложила Амира. – Первичный рой в количестве пятисот тысяч единиц введен в тестовую среду.
– Вижу, – Хелена наблюдала, как крошечная светящаяся точка соприкоснулась с образцом породы. – Запускай программу трансформации.
На мгновение ничего не происходило. Затем, словно по волшебству, серебристая точка начала расползаться по поверхности камня, оставляя за собой тончайшую паутину из наноматериала. Хелена затаила дыхание. Теоретически, нанороботы должны были начать разбирать породу на молекулярном уровне, извлекать необходимые элементы и создавать из них новые наноединицы, одновременно формируя заданную структуру.
