— Алька!
— Марьянка!
Нас надо было видеть! А потом быстро развидеть!
Марианна вся такая шикарная в строгом темном платье-футляре чуть
выше колен, с жемчужной нитью на шее, с уложенными, выкрашенными в
извечный рыжий цвет, волосами. Носки лодочек сведены, в руках
зажата сумочка-кошелёк… Одним словом, воплощение стиля и
элегантности. Ничего не изменилось за время нашей разлуки: кто
рождается женщиной, тот ей и умирает.
Зная врожденную стильность Терёхиной, я даже не стала пытаться
выглядеть прилично. Ничего приличного с ее точки зрения у меня в
шкафу никогда не водилось, все только рабоче-крестьянское. И дело
не в цене, а в качестве модели: на мне женственное не сидело. Так
что на долгожданную встречу я прилетела, как обычно: джинсы, желтая
кофта, квилтовая сумка через плечо… И чтобы добить подружку
наверняка, обулась в яркие тай-дай кроссовки. Добавить к образу
размашистый шаг — ни дать ни взять — пугало!
Нет, в шестнадцать лет это красиво и стильно, кто ж спорит!
Ворон отпугивать в таком виде начинают тетки после тридцати. Но я и
в двадцать девять пугало — только профессиональное! Как-никак,
детский аниматор и дипломированный художник по куклам. Не
хухры-мухры, а двое из ларца одинаковых с лица, но таких разных:
одна дура улыбчивая, другая —
«сУрьёзная» тетя с эскизами и чемоданом кукол собственного
производства.
И что между мной и Марианной Терёхиной может быть общего, чтобы
вот так жарко обниматься под копытами коней на Аничковом мосту и
чтобы нас обходила толпа радостно-взволнованных туристов и вечно
раздраженных жителей Северной Венеции?! Хватило б сил, от земли,
наверное, оторвали друг друга… Ну, есть, наверное общее, раз у
тридцатилетних баб эмоции взяли верх над приличиями истинных
петербурженок!
— Где ты была эти десять лет? — возмутились мы, кажется,
одновременно, да ещё и в полный голос.
— Там же, где и ты! В Питере!
Ответ у нас тоже один на двоих, правдивый! Извечное проклятие
города Петра: когда очень хочется с человеком встретиться,
Петербург раздвигает свои границы до размера моря-океана и дарит
неожиданные встречи с теми, кого за версту, да не одну, обходить
следовало бы!
Последний раз мы виделись на кладбище, когда хоронили ее отца.
Не знаю, почему Марианна не позвонила после траура. Я ждала ее
звонка год. Не рискнула звонить первой: реально боялась лезть в
семью, нежданно-негаданно потерявшую кормильца. На собственной
шкуре знаю, как это тяжело, что в тринадцать лет, что в двадцать.
Следила за подругой по сообщениям из соцсетей: знала, что Марианна
после диплома на несколько лет уехала работать в Москву. Наверное,
подальше от воспоминаний. А когда вернулась и снова не объявилась,
я решила, что дочь общалась со мной не по собственной воле, а по
требованию отца. Спрошу, почему не звонит, решит ещё, что мне нужны
от их семьи деньги.
Нет, тогда деньги точно не были нужны. Старая машина, подаренная
ее отцом, была для меня, точно новенькая. А вот сейчас
действительно нужны! За полгода вынужденного отпуска я
израсходовала всю свою подушку безопасности, которую копила в тайне
от матери и сестрёнки. И сейчас спокойно, без зазрения совести,
могла заработать, согласившись провести день рождения ее
племянника, но есть непреложное правило: не делай деньги на
друзьях, а в душе я очень надеялась, если это вообще возможно,
вернуть себе подругу, ведь так и не обзавелась новой. Если и
соглашусь — пусть это будет в качестве подарка.
Из-за этого мы собственно и столкнулись с Марианной на просторах
Всемирной сети. Через десять лет разлуки Вселенная сама решила
позаботиться о нас непутевых: Сказочницу Алю порекомендовала
Марианне случайная знакомая. Терёхина глянула в сети, что там за
фрукт такой, и обалдела. Я сама с трудом произнесла «привет». Перед
приятным шоком все скороговорки мира оказались бессильны.
