Обдуманность действий умного
человека заключается в том, что он обязательно соединяет выгоду и
вред. Поэтому князей подчиняют себе вредом, заставляют служить себе
делом, заставляют устремляться куда-нибудь выгодой.
Сунь-цзы. Искусство войны.
1.
Службой царскою гнетут меня,
Многие дела томят меня,
А приду к себе домой – опять
Все наперебой корят меня.
Это так, и этот жребий мой
Создан небом и судьбой самой.
Что скажу, коль это жребий мой?
Ши цзин (I, III, 15)
– Сегодня верховный командующий Фан был приглашён на обед к вану
Лэю. После обеда они долго беседовали в его кабинете.
– Известно, о чём шла речь?
– Нет, ваше величество.
– Понятно. Что-нибудь ещё?
– В тот же день командующий Фан разослал приглашения гвардейским
офицерам на дружескую встречу в своём доме. Вот список.
Я кивнула.
– Она уже состоялась?
– Должна быть сегодня вечером. На ней будет мой человек.
– Отлично. Вы хорошо потрудились, командующий Гюэ.
Гюэ Кей сдержанно поклонился. Я развернула свиток со списком
имён. Командующий Фан наприглашал к себе не только своих
подчинённых из Правой и Левой гвардий. Чести побывать в его доме
удостоятся и многие офицеры из других гвардейских подразделений.
Единственная гвардия, которую он обошёл своим вниманием – гвардия
Нетупящихся мечей.
И верно, не о чем белой кости говорить с мужичьём сиволапым.
Критерием продвижения в Нетупящихся мечах могло стать что угодно,
но не благородное происхождение.
Ах, если бы я могла быть уверена, что этого окажется достаточно!
Увы, Тайрен мог сформировать новую охрану, я довершила его дело, но
распустить все остальные гвардии я себе позволить не могла. И если
они обернутся против меня, то Мечи окажутся в заведомом
меньшинстве. Причём случиться это может в любой момент. Я из кожи
лезла вон, заигрывая с войсками вообще и со столичными гвардейцами
в частности, одаривая их чинами, деньгами и привилегиями. Разве что
от мысли назначить шефом какой-нибудь из гвардий Шэйрена, как сама
же и предложила когда-то, по здравом размышлении всё-таки
отказалась. Это в просвещённой Европе Нового времени шефство могло
быть сугубо символическим или типа того, а в здешней
патриархальности, боюсь, всё закончится тем, что и сам принц, и
гвардейцы начнут воспринимать подшефную гвардию как его личное
войско. А если учесть обыкновение здешних принцев то и дело делить
трон силой оружия… Пусть я собиралась сделать всё от меня
зависящее, чтобы Шэйрен с Ючжитаром жили в мире и согласии, но они
не вечны, а желания искушать своих будущих внуков у меня не
было.
И всё равно я чувствовала себя гуляющей по очень тонкому льду.
Скоро будет год, как я регентствую, и всё это время при дворе и в
народе не стихают шепотки. Да, нам с Кеем легко удалось провернуть
захват власти, воспользовавшись эффектом неожиданности и всеобщей
растерянности, но с тех пор у господ придворных было достаточно
времени, чтобы прийти в себя. Благо было целых два более подходящих
кандидата на регентство, чем я. И даже кушавшая у меня из рук
гвардия в любой момент могла предпочесть мне кого-то из них. Просто
потому, что я женщина. Просто потому, что чужачка.
Кей уже давно ушёл, а я продолжала сидеть, бездумно рассматривая
картину напротив. Бамбук и цветы хризантемы. Бамбук символизирует
стойкость, благородство и чистоту помыслов, хризантема – символ
долголетия. Картинка-пожелание, в самый раз для правителя, чтоб
напоминала о столь чтимом тут добродетельном правлении, которое
Небеса непременно вознаградят высшим благом – долгой жизнью. Прожив
в Северной империи двенадцать лет, я научилась читать символы и
понимать намёки, но полностью стать одной из здешних так и не
смогла. И это понимаю не только я. Хорошо, что два кандидата на моё
место соперничают между собой, сумей они договориться, и мне
осталось бы только поднять лапки и добровольно удалиться в
монастырь по примеру моих предшественниц Эльм Илмин и Мекси-Цу. При
этом гун Вэнь до недавнего времени настолько превосходил так до
конца и не восстановившего влияние вана Лэя, что на последнего
можно было бы и вовсе не обращать внимания. Но, видимо, Небо всё же
было на моей стороне – вскоре после смерти Тайрена тяжело заболела
старшая принцесса Каучжун. Говорили, что её подкосила смерть
любимого племянника. Может и так, хотя я не замечала особой любви
между ними, но, как бы то ни было, спустя несколько месяцев она
скончалась, и гун Вэнь из придворной жизни выбыл. Конечно,
интриговать можно и не снимая траурной повязки, но даже если завтра
я упаду с лестницы и сверну себе шею, приступить к обязанностям
регента в ближайшие два года он не сможет. Или, во всяком случае,
ему это будет достаточно сложно сделать – к трауру тут относятся
очень серьёзно.
