Зал суда королевства Вальдемар гудел, как растревоженный улей. Сквозь высокие стрельчатые окна пробивались косые лучи заходящего солнца, окрашивая каменные стены в кровавые оттенки. Лира Вердант сидела на возвышении, прямыми плечами отбрасывая тень на герб королевства – скрещенные меч и весы, высеченные в черном мраморе за ее спиной.
"Тишина в зале!" – ее голос, резкий и чистый, как удар стали, разрезал гул толпы.
Она не повышала голоса. Не нужно было. Три года в должности Верховного Обвинителя научили ее, что тишина страшнее крика. В зале мгновенно стихло. Даже факелы в железных держателях будто замерли, перестали трещать.
Лира медленно обвела взглядом переполненный зал. Ее глаза – серые, как зимнее небо перед бурей – скользнули по бледному лицу подсудимого, по дрожащим рукам его жены на первых рядах, по самодовольной ухмылке королевского советника слева.
"Лорд Эдрик де Монфор, – начала она, и каждый слог падал, как камень в воду, – вы обвиняетесь в умышленном убийстве трех служанок своего поместья, совершенном с особой жестокостью."
На скамье подсудимых дородный мужчина с изысканной бородкой и в бархатном камзоле презрительно сморщил нос. Его пальцы, украшенные перстнями, барабанили по дубовой скамье.
"Это смехотворно! Моя семья…"
"Молчать!" – Лира вскинула руку, и лорд невольно сглотнул. – "Вы будете говорить, когда я закончу. А закончу я только тогда, когда вся правда будет выложена на этот стол, как трупы ваших жертв на холодные плиты морга."
Она встала, и ее черная судейская мантия с серебряными застежками упала строгими складками. Лира подошла к столу с доказательствами и взяла в руки первый предмет – изуродованный серебряный кулон.
"Марта, семнадцать лет. Найдена в лесу с перерезанным горлом. Этот кулон – единственное, что осталось от ее платья. Вы утверждали, что никогда не видели эту девушку." Лира бросила кулон обратно на стол со звоном. "Но почему тогда ваша монограмма выгравирована на оборотной стороне?"
Лорд побледнел.
Лира продолжала методично, как мясник разделывает тушу. Каждое доказательство – нож, каждое слово – удар. Отпечатки сапог на месте преступления. Свидетельства других слуг о "особом внимании" лорда к жертвам. Пятна крови на его охотничьем кинжале, которые он пытался вывести уксусом.
"Но самое главное…" Лира сделала паузу, заставляя весь зал затаить дыхание. "Вы забыли одну простую вещь, милорд. Убивая последнюю жертву, вы порезали палец. И оставили свою кровь под ее ногтями."
В зале ахнули. Лорд вскочил, опрокинув скамью.
"Это ложь! Она сама… она набросилась на меня! Я защищался!"
"От семнадцатилетней девушки с тряпкой для пыли в руках?" – Лира усмехнулась. – "Ваша защита смешна."
Она повернулась к трибуне присяжных – двенадцати почтенным горожанам, которые теперь смотрели на лорда с отвращением.
"Господа присяжные, перед вами не человек. Перед вами монстр, который считает, что его титул дает ему право безнаказанно убивать. Который думает, что жизнь служанки стоит меньше, чем жизнь его охотничьей собаки." Лира ударила кулаком по столу. "Докажите ему, что он ошибается!"
Присяжные удалились. На совещание им потребовалось семь минут.
"Виновен", – произнес старшина, даже не садясь на место.
Лира кивнула и поднялась во весь рост. Теперь она выглядела не просто судьей – она была воплощением самого правосудия, неумолимого и беспристрастного.
"Эдрик де Монфор, – голос ее звенел в абсолютной тишине, – за убийство трех невинных девушек вы приговариваетесь к смертной казни через сожжение. Приговор будет приведен в исполнение завтра на рассвете."
В зале поднялся вой. Жена лорда упала в обморок. Сам он орал, что его отец отомстит, что они все пожалеют. Лира не моргнула и глазом.
