Стоило мне зайти в холл, как я
поставила чемодан и огляделась по сторонам. Всё те же стены, всё
тот же интерьер родной академии. Только я уже не студентка, а
выпускница, которая претендует на должность преподавателя
артефакторики. С ума сойти! Куда только не влезешь, чтобы добиться
желаемого.
Появившиеся из ниоткуда маленькие
домовые тут же подхватили мои вещи и потащили впереди. Не убегая,
чтобы я могла проследовать за ними и понять, куда меня заселили.
Студенты уже почти разъехались, а наша братия подъехала не вся,
поэтому в коридорах народу казалось мало. Хотя то и дело мелькали
малознакомые лица. Впрочем, дальше: «Привет, Хелия!» – общение не
заходило. Лица были какие-то… не слишком интересные.
В преподавательское крыло, конечно,
выпускников никто пускать не стал, зато каждому выделили по
собственной комнате в общежитии. В учебное время здесь теснились от
четырёх до шести человек, а сейчас мне сообщили, что подселять
никого не собираются. Строгая домовая выдала расписание на сегодня,
велела к ужину не опаздывать и пропала вместе со своими
коллегами.
А я осталась в одиночестве со
смешанными чувствами. Я вообще сомневалась, что лезу куда надо, но
уже приехала и не собиралась отступать.
Следовало бы разобрать вещи, но меня
потянуло пройтись. И, видимо, не зря, потому что стоило вернуться
обратно в холл, как меня приветствовал хитрый задорны голос:
– Барышня, не составите
компанию?
Обернувшись, я увидела своего самого
любимого преподавателя и замахала рукой:
– Профессор Олдман!
А затем и вовсе, позволив себе
вольность, бросилась к старику на шею.
– Что, так соскучилась? – усмехнулся
профессор, когда я, наконец, от него оторвалась. – А на пятом курсе
мои пары прогуливала.
– Так я тогда вас слишком часто
видела, – поддела я, зная, что старик не обидится.
– Язва как всегда, – пожурил он без
особого укора. – Я уж думал ты не примешь приглашение. Работу,
вроде, хорошую нашла.
– Хорошую, – не стала я спорить, –
только я за пять лет-то уж её переросла, скучновато там, – а потом,
украдкой добавила: – Руби, конечно, расстроится, но я думаю ей
кого-то другого подкинуть, и податься в портальщики.
– А как же карьера преподавателя? –
поддел меня профессор.
Я только чуть скривилась и помотала
головой. Турнир я, конечно, намеревалась выиграть и отработать
положенный год, но вот прям карьера меня не прельщала. Просто в
портальщики было с улицы не попасть. Туда не брали без опыта
работы, без рекомендаций, без выдающихся достижений… В общем, не
брали туда.
Родители со связями, конечно,
пристраивали своих детей – если уровень подходил, – а мне вот с
моей семьёй из глухой деревушки такое не светило. Поэтому
единственным моим вариантом был турнир в академии – это
засчитывалось за достижение. Выиграю его, отработаю положенный год
на кафедре и с почётом уйду в портальщики – таков был план.
– Вот все вы так, а я на пенсию уйти
не могу, – проворчал профессор Олдман. – Ну да ты, конечно, работу
портальщика потянешь лучше чем многие, кого туда пристроили. Я тебе
и рекомендацию хорошую напишу, а по выходным заманю пару лекций
прочитать. Портальщиков к нам так просто не зазвать, а кто ж детям
опыт передаст? Да….
Старик мечтательно закатил глаза,
уже придумав интересный, по его мнению, план. Но буквально через
минуту опомнился.
– Ты тогда со мной-то не кукуй. Я
тебе по секрету скажу, что в этот раз турнир не одиночный, а
командный. В каждой по четыре человека: по одному выпускнику с
факультета. А то больно вы самостоятельные, но у нас тут работа в
коллективе.
– Ёлки-моталки! – впечатлилась я, не
зная, куда бросаться.
Ситуация принимала неприятный
оборот. Если в себе я была уверена, то ещё трое непредвиденных
переменных существенно осложняли примерно всё. Я уже собиралась
броситься и смотреть, кто же принял приглашение на турнир и к кому
можно попытаться подцепиться, как вдруг опомнилась:
