Туман лениво стелился над Волгой этим майским вечером 1863 года, поднимаясь к Рождественской улице густой ватой и окутывая купеческие особняки загадочной дымкой. Барки, нагруженные зерном и тканями, дремали у пристани, словно огромные спящие киты. Где-то вдалеке перекликались речники, а из окон особняков доносились звуки фортепиано – вечерние развлечения знати.
За витиеватым французским фонарём, который хозяин усадьбы с гордостью привёз из самого Парижа, уже потухли два из трёх огней. Керосиновый свет едва пробивался сквозь туман, отбрасывая призрачные тени на мокрый булыжник мостовой. Стекло фонаря, украшенное изящными завитками, отражало последние отблески заката.
Детство на Рождественской
Двенадцать лет назад
Маленькая Анастасия Строганова сидела у окна в детской, наблюдая за тем же фонарём. Ей было шесть лет, и мир казался волшебным местом, полным тайн и чудес. Нянька Дуняша рассказывала ей сказки о принцессах и принцах, но Настя больше любила истории о купцах, которые отправлялись в дальние страны за шёлком и специями.
– Расскажи про папу, – просила она, прижимаясь к тёплому боку няньки.
– Твой папенька самый лучший торговец во всём Нижнем, – улыбалась Дуняша. – Он знает, где растёт лучшая пшеница, и умеет отличить настоящий шёлк от подделки одним прикосновением.
Анастасия мечтала, что когда вырастет, тоже будет путешествовать и торговать. Но мать объясняла ей совсем другое:
– Ты будешь красивой невестой, выйдешь замуж за достойного человека и родишь ему детей. Это женское счастье, дочка.
Уже тогда, в шесть лет, Настя чувствовала, что её сердце стремится к чему-то большему, чем размеренная жизнь купеческой жены.
Пять лет назад
К тринадцати годам Анастасия превратилась в настоящую барышню. Французская гувернантка мадемуазель Дюбуа обучала её языкам, танцам и живописи. Каждое утро начиналось с урока фортепиано, затем следовали французская грамматика, рукоделие и прогулка по саду.
– Mademoiselle Anastasie, – строго говорила гувернантка, – une jeune fille de bonne famille doit être accomplie dans tous les arts d'agrément.
Анастасия послушно повторяла гаммы и вышивала салфетки, но её мысли улетали далеко за пределы родительского дома. Она тайком читала книги из отцовской библиотеки – приключенческие романы и путевые заметки, которые открывали ей мир, полный возможностей.
Особенно её завораживали истории о любви. Не о браках по расчёту, которые заключали в их кругу, а о настоящей, всепоглощающей страсти, которая заставляла людей идти наперекор судьбе.
Месяц назад
В церкви Рождества Богородицы, куда семья Строгановых ходила каждое воскресенье, Анастасия впервые увидела его. Михаил Волков стоял в дальнем углу храма, держа в руках потрёпанный молитвослов. Его простой тёмный сюртук сразу выдавал в нём не дворянина, а человека служилого сословия, но осанка и взгляд говорили о внутреннем достоинстве.
Когда их глаза встретились, Анастасия почувствовала, как сердце пропустило удар. Это был не просто интерес или любопытство – это было узнавание, словно она встретила кого-то, кого искала всю жизнь, даже не подозревая об этом.
После службы она тихонько спросила у подруги Елизаветы Морозовой:
– Лиза, кто этот молодой человек в тёмном сюртуке?
– Ах, это Михаил Волков, – понизила голос Елизавета. – Работает приказчиком у князя Голицына. Говорят, очень способный, из мещан, но грамотный. Некоторые поговаривают, что князь его на особо важные дела посылает.
– Он женат? – вырвалось у Анастасии раньше, чем она успела подумать.
Елизавета удивлённо посмотрела на подругу:
– Настя, что за странные вопросы? Нет, холост. А что?
– Ничего, просто… показался знакомым.
Первая их встреча произошла случайно – если можно назвать случайностью то, что Анастасия каждый день гуляла по тем местам, где надеялась увидеть Михаила. Это был тёплый апрельский вечер, когда она возвращалась с урока музыки и увидела его на Рождественской улице.
