Едва очнулся и приподнял веки – тут же с силой сомкнул их: глаза резанул яркий свет, в затылок словно ковш расплавленного свинца влили, голова раскалывалась, темя было влажным – видимо, сочилась кровь.
Не мог пошевелить ни руками, ни ногами – как онемели.
Через боль всё же посмотрел на себя. Увиденное обескуражило: ноги и руки мои были привязаны к столу, на котором я лежал.
«Что такое? Где я?» – пытался собрать мысли в кучку. Меня мутило, к горлу подступала тошнота.
Повернул голову вправо и, если бы не был привязан, точно бы свалился со стола от ужаса: в паре метров от меня в прозрачной ванне, в голубоватой жидкости лежала голая утопленница.
«Мне снится кошмар, нужно проснуться», – решил я, с силой зажмурил и снова открыл глаза: утопленница в аквариуме не исчезала. Я внимательнее посмотрел на неё – она вся распухла, на теле отчётливо виднелись колотые раны.
– Где я? Помогите! – в голос простонал я.
Послышались шаги, надо мной склонился рыжеватый лохмато-бородатый мужик в очках и халате.
– Очнулся, убивец? Ты чего тут натворил, душегуб? – затараторил он надо мной. – За что, гад, девчонку зарезал? Колись, уродец! Сейчас ты мне всё расскажешь, иначе я тебя на куски кромсать буду!
– Э-э, – пытался возразить я, но язык не слушался. Я и сам не мог объяснить значения этого своего «э-э»: в него было вложено сразу и «я не понимаю, о чём ты», и «убери яркий свет – глаза режет», и «что это за баба в аквариуме?», и «кто ты такой, чёрт возьми?», и «мне пи́сать очень хочется»…
Но бородач только поморщился. В его руках появился какой-то агрегат, он нажал кнопку, заскрежетала фреза. Поднеся жужжащую пилу к моему лицу, он заорал:
– Говори, откуда у тебя ключ от моей лаборатории! Где ты его взял?
– Что? А-а-а! Где я? – в ужасе возопил я и снова отключился.
Когда вновь открыл глаза, увидел, что рыжий колет мою руку шприцем.
– Очухался, мерзавец? Ты не думай – я от тебя не отстану! – бубнил он надо мной. – По сантиметру резать тебя буду, но ты мне всё расскажешь! До мельчайших подробностей!
Он вколол мне в вену какую-то жидкость, и я скоро почувствовал, как размякаю.
– Полежи, пока я тут приберу. И начнём делать тебе инквизицию! – сказал бородатый и удалился.
К охмурившему меня от укола дурману густо примешивались плотные пары хлорки, формалина и ядрёных дезодорантов, от которых в спёртом воздухе комнаты можно было топор вешать.
Я ещё раз повернул голову вправо. Привиделось, будто соседка-утопленница рукой манит меня к себе в аквариум. Попытался что-то возразить ей, но не получилось: непослушные веки сложились сами собой, голову захлестнуло мутным прибоем, и сознание пустилось вплавь по волнам памяти.
События одно за другим всплывали передо мной, складываясь в целостную картину.
Я вспомнил, как в прошлую субботу ко мне домой в Нижнем Новгороде ни свет ни заря вломился мой приятель Игорь Скромный. Он рассказал мне о своих похождениях во время командировки на всероссийской конференции журналистов в гостиничном комплексе «Древо Хитрово» в Ульяновске. Поведал, как познакомился там с симпатичной администраторшей отеля Эльвирой Улябиной, поселившей его за кэш во временно пустующем помещении, где некий неведомый учёный создавал биороботов: красавиц для сексуальных развлечений и двойников политиков и бизнесменов.
Там Скромный оказался невольным свидетелем убийства Эльвиры, совершённого одной из таких биокукол, как две капли воды похожей на известную модель Наталью Водянову, и сам чуть не стал её жертвой. Обороняясь, он отсёк андроиду голову и в панике бежал из отеля и Ульяновска, оставив в запертом номере труп Улябиной и куклу Водяновой без головы. Ко мне домой Игорь примчался в полной уверенности, что его уже разыскивает полиция, подозревая в убийстве Эльвиры. Попросив убежища в моей квартире, Гоша Скромный, давя на дружбу, уговорил меня съездить в Ульяновск и на месте посмотреть: действительно ли его считают преступником и хотят арестовать (в таком случае, чтобы избежать тюрьмы, он готов был попытаться рвануть за границу), или же зря он поддался панике и никакой опасности для него нет?
