Пролог. Форест-Хилл
Март.
Начало весны. Холод ещё не отпустил землю, но воздух уже пахнет талым снегом и влажной землёй. Улицы Форест-Хилла – небольшого городка, спрятанного между лесистыми холмами, – словно затаили дыхание. Вечер пятницы окрашен в мягкие сиреневые тона: солнце тонет за линией сосен, а по узким дорогам тянется лёгкий туман, тающий среди старых фонарей.
Город кажется обычным – где-то звенит колокол старой церкви, подростки спешат домой по центральной улице, а ветер перебирает ветви вековых деревьев у мэрии. Но под этой привычной поверхностью что-то дрожит, как тонкий лёд на пруду.
Форест-Хилл старше, чем кажется. Его улицы построены на древних тропах, проложенных задолго до появления человека. Местные старики говорят, что лес здесь живой. Что он шепчет по ночам, зовёт тех, кто умеет слушать.
И сегодня этот шёпот звучит особенно тревожно.
На окраине, у подножия холма, стоит старый амбар. Его доски почернели от времени, дверь скрипит при каждом порыве ветра. За ним – бескрайний лес, густой и чёрный, словно хранит свои тайны от света.
Внутри амбара тихо. Только капли дождя падают сквозь щели крыши на покрытый пылью пол. Но в глубине, среди старых досок и ящиков, сверкает что-то странное – металлический отблеск, как дыхание давно забытого оружия.
Под тонким слоем холщовой ткани – меч. Его рукоять украшена древними рунами, слабое пурпурное свечение пульсирует на лезвии, будто сердце внутри клинка продолжает биться. Рядом – пара чёрных перьев, с металлическим блеском. Они не стареют, не тускнеют, не поддаются времени.
Когда-то они принадлежали ей.
Рейвен Стоун.
В прошлом – валькирия, дочь северного неба, воительница, служившая воле Одина.
Теперь – просто Рэй, медсестра в городской клинике, живущая в небольшом доме на окраине, в двух минутах ходьбы от этого амбара.
С тех пор как небеса отвергли её, прошло больше века. Но память о молнии, расколовшей небо, и гневном крике Одина всё ещё жива. Рейвен помнит запах озона, боль огня и внезапную тишину, когда её крылья обожгло пламенем.
Падение было не концом – оно стало началом новой жизни.
Теперь она живёт среди смертных. Учится быть одной из них.
Её дом – двухэтажный коттедж с белыми ставнями и садом, где растёт лаванда. На кухне пахнет кофе и лекарственными травами. На стенах – старинные фотографии, на которых время словно застыло. Никто из соседей не знает, что женщина с мягкой улыбкой и внимательными глазами скрывает за спиной не просто тайну – а вечность.
Этим вечером Рейвен возвращается с работы. Часы показывают девять. Пятница. Тёплый свет из окон клиники остаётся позади, когда она сворачивает с главной дороги на узкую тропу, ведущую к её дому. На плечах – сумка с медицинскими принадлежностями, на лице усталость, но в глазах – тревога.
Она чувствует это снова.
Тонкая вибрация в воздухе, знакомая, как биение сердца мира.
Тьма.
Нечто древнее шевелится под землёй. Едва ощутимо, но неизбежно.
Рейвен останавливается, глядя в сторону холмов. Над вершинами – странное свечение, словно северное сияние пробивается сквозь облака. На секунду пурпурный оттенок мелькает в её глазах – древняя сущность внутри неё отзывается на зов.
– Опять… – шепчет она тихо, с горечью и страхом.
Лес отвечает шелестом листвы.
Ветер приносит запах сырой земли и гари. Где-то далеко лает собака, за домами хлопает ставня. Всё кажется обычным – но воздух другой. Плотный, вязкий, насыщенный старой энергией.
Она идёт дальше, но в сердце холодеет предчувствие. Мир вокруг дрожит, словно натянутая струна. И когда она подходит к калитке своего дома, вдалеке, за холмами, вспыхивает короткая молния – без грома, без дождя. Только свет, рассекающий тьму.
