Работать в космосе я хотела почти с
института, с тех пор как стала встречаться с одним пилотом. Очень
уж неудобно, когда его по два-три месяца на Земле не бывает. А так
была бы романтика, он пилотирует, я за санитарией слежу. Да и
платят в восемь раз больше, чем на Земле за то же самое. Но
пробиться, конечно, оказалось непросто даже по блату. Уже и запал
схлынул, и пилотик мой сгинул, и вот наконец я вырвалась с родной
планеты на вольный воздух, вернее вакуум. (Хотя зелёные последнее
время ворчат, что мы так засорили космос воздухом, что скоро уже
дышать можно будет.)
Однако всё у меня вечно не как у
людей, а точнее всё как всегда — тут уж кому какая философия ближе.
За три дня полёта я успела перекидать об стенку столько туфель, что
можно было записываться в сороконожки. Конечно, всё дело было во
мне: всегда-то меня всякие мелкие несовершенства в окружающем мире
раздражают. Кто угодно другой, наверное, принял бы как должное… Ну
начальница противная, но не смертельно. Ну работа не такая, как
мечталось, зато платят хорошо.
А вообще за иллюминатором звёзд тьма
тьмущая, если так можно выразиться. Солнышко далеко-о-о светит.
Земли уже четыре дня как не видно. В стекло можно ткнуть пальцем,
появится менюшка: выбирай объект, увеличивай, любуйся. Можно
посмотреть, куда летим, хотя это ещё через два Сфинктера. (На
всеобщем языке они Воротами называются, по функции, ну а наши,
конечно, по внешнему сходству обозвали.)
А летим на курорт. Несколько лет
назад в той системе планетку нашли с очаровательными пляжами.
Атмосфера — Земля отдыхает, климат как на заказ. В общем, турфирмы,
частично друг друга поистребив, наперегонки наладили сообщение и
теперь гоняют туда по два звездолёта в день. Лететь долго, конечно,
почти неделю — за это время можно и до Гарнета добраться, но там
уже всё застроено…
Так вот, начальница моя, госпожа
Дюпон, канадка средней степени упитанности, ухитрилась выбить из
Всемирного фонда до- и внешкольного образования какие-то средства,
чтобы организовать на Кинине детский лагерь. А я у них подвизаюсь
бортовым врачом. И везём мы первую партию детишек на двухмесячное
пребывание.
На мой привередливый вкус, с этой
работой вообще всё не так. Во-первых, меня зачем-то загнали в
ассоциацию парамедиков, хотя я вовсе не парамедик, а хирург с
международным сертификатом. Но бейджик носить надо обязательно.
Во-вторых, я впервые лечу на этот самый курорт вместе с детьми,
хотя по идее в число моих должностных обязанностей входит проверять
санитарное состояние лагеря до прибытия отдыхающих.
Очевидно, кого-то жаба задушила меня отдельным рейсом посылать.
В-третьих, помимо залечивания болячек у несовершеннолетней части
населения корабля в мои функции почему-то входит полное
обслуживание начальницы, типа принести-подать, записать в
ежедневник, позвонить-написать, посчитать и поговорить. Я вообще-то
не секретаршей нанималась. Однако я успокаиваю себя тем, что
всё-таки лечу, наконец-то лечу. На вечер у меня остаётся только
одна обязанность — принести мадам её витамины. А после этого можно
спокойно уткнуться в иллюминатор в предвкушении. Осталось уже не
так много.
* * *
Мадам Дюпон вместе с главой
Всемирного многопафосного расположились в уютной маленькой
переговорной. Им туда уже и кофе кто-то принёс, и даже не я. Главу
я пока что только издалека видела, но смотреть там особо не на что.
Мелкий мужичонка за пятьдесят, лысый, очки в палец толщиной,
скрюченный, как рождественский леденец.
— А-а, Лизонька, — приветствует меня
Дюпониха. На всеобщем, конечно, так не скажешь, но с её интонацией
только уменьшительное и может получиться. — Познакомься с
господином Квиггли.
