Меня нельзя назвать приятным
человеком, я держу себя всегда под контролем, ни лишней эмоции, ни
ненужных привязанностей. Мой терапевт убедил меня, что открывать
свое сердце нужно осторожно, ведь у меня нет памяти или хотя бы
зацепок о том, кем я была. И нет никого, кто бы меня искал. Таким
как я легко запутаться в отношениях и эмоциях, а мир вокруг, он
вовсе не добр. В целом врач был прав и мне даже нравились эти
сеансы терапии, пока он не схватил меня за грудь. Подонок. Впрочем,
уже на следующей неделе после инцидента он лишился лицензии и попал
под следствие. Так что я выбросила терапевта из головы, а его слова
— нет. Вот только как ни старайся, а ни одна стена не может быть
монолитной, иногда в ней появляются трещины, иногда даже целые
двери.
— Давай, детка, шевелись! — толчок в
спину заставил меня вывалиться из кара наружу, почти упасть на
землю. Я все же удержалась на ногах, хотя это было нелегко сделать,
ноги слабо слушались после часа неудобной поездки, а руки были
связаны дешевым синтетическим шнуром, отчего кожу неприятно жгло, а
сами руки слегка онемели.
— Не трогайте Ёри, гады! — Анику
утащили вперед — она извивалась в чужой хватке, пиналась и орала. А
когда кто-то из похитителей попытался зажать ей рот, она укусила
эту руку. Честно, я бы так не смогла. Брезгливо. Если бы можно было
сначала чужую конечность протереть дезинфектором или вымыть
хорошенько с мылом…
Впрочем, терпение у похитителей
заканчивалось. И если Аника этого не видела, она слишком молода,
еще не столкнулась с более жестоким обращением, то я понимала,
лимит чужой доброты — даже странно, что он был — истончался. Те,
кто нас похитили, судя по виду, относились к маргинальной прослойке
общества Ленпорта. А в благородных бандитов я не верила.
— Аника, — позвала я ее и сделала то
единственное, что могла, — застонала как бы от боли. Девочку нужно
было переключить с мужчин на помощь мне. Так безопаснее.
— Где болит? — она и правда
вывернулась из хватки громилы и крепко прижалась ко мне, обнимая,
поддерживая.
— Уже все хорошо, — кивнула я, тихо
выдыхая. Пока она рядом, я могла считать, что контролирую
происходящее. Но что будет, если ее отберут?.. Аника стала первой
дверью, которую я сознательно создала в своем внутреннем мире.
Сложно было не принять этого ершистого, но нежного подростка. Дочь?
Нет, она не могла быть мне дочерью, это было неправильно по
отношению к ее умершей матери, но подопечной, племянницей — да.
— Вперед, — поторопил меня один из
громил, в его руке я увидела шокер. Впрочем, оружие не торопились
применять, значит, для чего-то мы им нужны. По крайней мере, Аника
им нужна.
Они заявились в дом, как к себе
домой. Я пекла очередной пирог — это помогало мне расслабиться — и
ждала возвращения Мари. Я догадывалась, что у нее сейчас тоже
непростое время. То она пропадала, то возвращалась взъерошенная и
растерянная. Она и раньше забывала сходить в магазин за продуктами,
возвращалась рано утром домой или занималась странными делами со
своим другом, но последние дни ее поведение стало меня серьезно
беспокоить. Для Мари я не открывала воображаемые двери, она как раз
самостоятельно проделала дыру ко мне, достучалась, вписалась в мою
жизнь… И, морлок меня побери, я теперь едва могла сдержать себя и
не начать дергать ее вопросами «когда ты вернешься домой» и «кто
это тебе написывает на коммуникатор». Я же не ее мать, не сестра и
даже не подруга… Просто соседка.
Или нет?..
Мари не появилась, вместо нее пришли
другие гости.
Их было шестеро. Они не шатались без
толку по дому, я сразу поняла, что они знали, кого и где искать,
знали расположение комнат. Что случится дальше, было ясно сразу. Я
успела бросить коммуникатор в окно, чтобы уберечь прибор, а сама
рухнула на пол. В следующий момент все взорвалось. Аника визжала —
этот звук я слышала, так же как и ругательства непрошенных гостей.
Разбивались стекла, падали картины со стены, трещала мебель… А
потом все стихло, как если бы выключили. Я тут же взвилась на ноги:
вовремя, чтобы увидеть, как низкий щуплый незнакомец прижимает к
лицу Аники какую-то тряпку.
