Глава 1: Искры На Пороховой Бочке
Сладковатый запах увядающих роз смешивался с терпким ароматом конского пота и свежескошенной травы. Тени удлинялись, крадя последние лучи заходящего солнца, окрашивавшего небо над столицей Элидора в тревожные оттенки багрянца и охры. Для Лианы Верра этот уголок Королевских Садов, скрытый за высокой живой изгородью из боярышника и вьющегося плюща, был островком спасения. Здесь, у самой границы поместья, где ухоженные клумбы уступали место диким зарослям, а затем и лугам, ведущим к конюшням городской стражи, время текло иначе. Здесь она могла дышать.
Ее тонкие пальцы, привыкшие к шелку пергамента и холодному металлу счетных жетонов, нервно перебирали складки дорогого платья из синего бархата. Каждый шорох, каждый треск ветки заставлял ее сердце биться чаще. Он должен прийти. Обязательно. Мысли путались, как всегда, когда она ждала его. Дочери Лорда Кассиана Верры, Министра Финансов всей Империи Аэтерии, не пристало тайком пробираться в сад на закате, как служанке. И уж тем более не пристало встречаться с… с ним.
Легкий свист, знакомый и желанный, прорезал вечернюю тишину. Лиана вздрогнула, обернулась. Из густой тени старого дуба, чьи корни уже переползали через невысокую ограду поместья, появился он. Элиан Сунглейн. Стройный, ловкий, двигавшийся с присущей его народу грацией, словно ступая не по земле, а по воздуху. Его длинные, цвета спелой пшеницы волы были стянуты простым кожаным шнуром, открывая заостренные уши – немой укор ее миру и его незыблемым правилам. Одежда – простой льняной камзол и поношенные штаны – была чистой, но безнадежно бедной на фоне ее бархата. В глазах же, цвета весенней листвы, горел огонь, перед которым меркли все сокровища ее отца.
"Лиана," его голос, тихий и мелодичный, как журчание ручья, смыл ее тревоги. Он перепрыгнул через невысокий забор одним легким движением и оказался рядом. Его пальцы коснулись ее руки – шершавые от работы, но невероятно нежные. "Я боялся, тебя задержали."
"Отец засиделся в Совете," она ответила, стараясь, чтобы голос не дрожал. "Говорят, опять плохие вести с Восточного Фронта. Демоны активизировались. Опять требуют денег, ресурсов…" Она махнула рукой, отгоняя тяжелые мысли о войне, которая казалась такой далекой в стенах столицы, но чья тень все же ложилась на все. "Неважно. Я здесь. Ты здесь. Это главное."
Элиан улыбнулся, но в его глазах мелькнула тень. "Всегда главное." Он достал из кармана маленький, грубо обработанный деревянный цветок. "Нашел у ручья. Напоминает тебя. Такой же нежный и упрямый, пробивается сквозь камни."
Лиана приняла подарок, сердце сжалось от нежности и горечи. Этот простой знак внимания значил для нее больше, чем все драгоценности ее будуара. "Спасибо, Элиан." Она прижала цветок к груди. "Он прекрасен. Как и твои слова."
Они сели на старую каменную скамью, скрытую от посторонних глаз разросшимся кустом жасмина. На мгновение воцарилась тишина, наполненная стрекотом сверчков и далеким ржанием лошадей с лугов. Мир сузился до них двоих. Но иллюзия была хрупкой.
"Отец снова говорил о моем замужестве," проговорила Лиана, глядя на деревянный цветок в своих руках. "Лорд Брендон. Или его сын. Опять эти бесконечные расчеты выгод, союзов, влияния…" Она с отвращением поморщилась. "Как будто я – монета на его торговом столе."
Элиан сжал кулаки, сухожилия на смуглых руках резко обозначились. "А я? Что я для него? Пыль под копытом его коня?" Горечь прозвучала в его голосе. "Сын коневода. Эльф. Чужеземец в глазах твоих людей. Даже если бы я был принцем, этого было бы мало. Для него я – ошибка природы, стоящая рядом с тобой."
"Не говори так!" Лиана резко повернулась к нему, ее глаза вспыхнули. "Ты для меня – все. Твоя честь, твоя доброта, твой ум… твоя магия…" Она понизила голос до шепота, хотя вокруг никого не было. Магия Элиана была другой – не громоподобной, как у человеческих магов, а тихой, как дыхание леса, как шелест травы, как тепло солнечного луча. Он чувствовал жизнь, мог успокоить испуганного жеребенка, найти чистый родник, заставить виноградную лозу обвить опору. Для ее мира, где магию измеряли разрушительной силой или сложностью иллюзий, это было почти незаметно. Почти бесполезно. "Отец этого не понимает. Он видит только то, что хочет видеть."
