Глава 1. Последняя капля.
Дым от тлеющих благовоний смешивался с паром, поднимающимся от медных котлов, создавая в подземной лаборатории атмосферу священного безумия. Мастер Чэнь Вэй-лун склонился над древним манускриптом, его пальцы – покрытые пятнами от кислот и настоек – дрожали не от старости, а от предвкушения. Сорок три года жизни, из которых двадцать пять посвящены алхимии, тысяча дней подготовки к этому моменту, сотни неудачных экспериментов – и вот он наконец готов создать то, что искали величайшие мастера всех эпох.
Эликсир бессмертия.
Лаборатория располагалась в подвалах его дома в восточном квартале Сианя, среди узких улочек, где торговцы шёлком соседствовали с переписчиками священных текстов. Здесь, на глубине трёх чжанов под землёй, он мог работать, не опасаясь любопытных глаз. Стены из чёрного камня были покрыты рунами защиты, которые он изучал в монастыре Белого журавля, а потолок подпирали колонны с вырезанными на них драконами – ирония судьбы, учитывая то, что он собирался сделать сегодня.
– Мастер, – тихо позвала Лин Мэй-хуа, его единственная ученица, поднимаясь по каменным ступеням с подноса с чаем, – в городе говорят, что императорские инспекторы снова обыскивают дома алхимиков. Ищут того, кто украл артефакты из дворцовой сокровищницы.
Чэнь не поднял головы от котла, где медленно булькала золотистая жидкость, переливающаяся всеми оттенками заходящего солнца. Да, три года назад он действительно проник во дворец и взял то, что ему было нужно – небольшой флакон с эссенцией драконьего рта, последний ингредиент для его великого труда. Но разве можно называть кражей то, что служит высшей цели? Император копил сокровища, не понимая их истинной ценности, в то время как он, Чэнь Вэй-лун, мог использовать их для изменения самой природы человека.
– Поставь чай рядом с весами, – приказал он, всё ещё не отрываясь от наблюдения за реакцией. – И принеси хрустальную пипетку. Ту, с гравировкой мастера Ли.
Мэй-хуа послушно выполнила просьбу. В свои двадцать два года она обладала удивительным талантом к алхимии – её пальцы чувствовали магические токи так же хорошо, как пальцы музыканта чувствуют струны цитры. Но она была слишком осторожна, слишком склонна сомневаться там, где нужна была абсолютная уверенность. Чэнь помнил себя в её возрасте – тогда он тоже боялся ошибиться, боялся того, что его эксперименты могут выйти из-под контроля. Теперь же он понимал главную истину алхимии: без риска нет открытий.
– Ты записала все пропорции? – спросил он, наконец оторвавшись от котла.
– Да, мастер. – Мэй-хуа показала свиток, исписанный её аккуратными иероглифами. – Корень женьшеня возрастом пятьсот лет – семь частей. Ртуть, очищенная под луной полнолуния – три части. Киноварь из пещер горы Хуашань – две части. Высушенная жёлчь белого тигра – одна часть. И.
– И эссенция драконьего рта, – закончил за неё Чэнь, поворачиваясь к полке с редчайшими ингредиентами. – Единственная капля.
Флакон стоял среди других сокровищ его коллекции – рядом с высушенными глазами фениксов, толчёными рогами единорогов, жемчужинами из пасти морских драконов. Но ничто не сравнилось бы с тем, что содержалось в этом скромном сосуде из белого нефрита. Эссенция драконьего рта – последняя капля силы древних повелителей неба, заключённая в кристалл три столетия назад, когда последний дракон умер в горах Куньлунь.
– Мастер, – Мэй-хуа нервно поправила свои чёрные волосы, заплетённые в тугой узел, – вы уверены, что формула верна? В "Трактате о золотых принципах" мастер Сюань предупреждал, что драконья магия может быть непредсказуемой.
Чэнь повернулся к ней, и в его глазах мелькнуло раздражение.
