День в Рио-де-Жанейро, даже в его оживленных деловых кварталах, всегда был пронизан знойным дыханием Атлантики. Однако, для Лукаса, 33-летнего айтишника, запертого в прохладной, искусственной тишине своего офиса, этот день ничем не отличался от сотен предыдущих. Монитор, отражая блики города, превращал его мир в двухмерную плоскость, где строки кода сменяли друг друга с гипнотической монотонностью. Он создавал игру – цифровое отражение реальности, призванное заманивать, развлекать, а иногда и пугать. Сейчас он колдовал над алгоритмами, отвечающими за атмосферу, за тот едва уловимый трепет, который отделяет захватывающий хоррор от банальной страшилки.
Именно в этот момент, когда сознание его было полностью поглощено логическими цепочками и абстрактными понятиями, на экране возникло оно. Сначала – едва заметное пятно, словно пылинка, прилипшая к стеклу. Красно-черное, неровное, оно напоминало размытую акварель, оставленную неумелой рукой. Лукас моргнул, ожидая, что оно исчезнет. Но пятно осталось. Более того, оно начало пульсировать, медленно расширяясь, словно нечто живое, дышащее на экране.
Он отвел взгляд, чтобы проморгаться. Код продолжал мерцать. Но пятно… пятно было теперь везде. В углу его зрения, на стенах кабинета, на стопке бумаг, лежащей рядом. Казалось, само пространство исказилось, словно кто-то разлил чернильницу по всему миру. Он тряхнул головой, пытаясь стряхнуть этот наваждение. Ничего.
Страх, доселе чуждый его рациональному уму, начал просачиваться сквозь броню логики. Это не было похоже на банальную усталость глаз, на те призраки, что иногда появляются после долгих часов работы. Это было… иначе. Пятно словно преследовало его, оставаясь в центре его взгляда, куда бы он ни повернулся.
Он подошел к зеркалу, висевшему над небольшой раковиной в углу кабинета. Взглянул на свое отражение. На себя. На свой левый глаз, который, как ему казалось, и был источником этого кошмара. Зеленые радужки, знакомые до мельчайших деталей, окруженные привычными белками. Ничего. Абсолютно ничего необычного. Он был здоров. По крайней мере, внешне. Но пятно, эта зловещая отметина, продолжало висеть в воздухе, поглощая все вокруг.
“Переутомление,” – прошептал он, скорее для себя, чем для пустого кабинета. – “Я просто переутомился. Нужен сон.”
Он закрыл ноутбук, хотя его пальцы дрожали от непривычной нервозности. Прощание с дневным светом, просачивающимся сквозь жалюзи, казалось ему призрачным, будто он уже находился под толстым слоем воды. Он добрался до своей небольшой квартиры, расположенной недалеко от оживленной улицы, но где царила относительная тишина. Упал на кровать, ощущая, как тело отдается небывалой тяжестью. Сон, желанное забвение, обрушился на него, но даже в объятиях Морфея, пятно не отступало. Оно было там, в глубинах его подсознания, сплеталось с его снами, предвещая что-то неизбежное.
Когда Лукас открыл глаза, первое, что он увидел, было подтверждение его худших опасений. Пятно, которое он видел во сне, увеличилось. Теперь оно не просто располагалось в его поле зрения – оно стало частью этого поля. Черно-красные разводы, казалось, окутывали предметы, искажая их очертания. Мир стал зловещим, призрачным, окрашенным в тона тревоги.
Он вскочил с кровати, направившись к зеркалу в ванной. Снова тот же результат. Глаз выглядел совершенно нормально. Никаких признаков болезни, никаких отклонений. Однако, реальность, которую он воспринимал, была искажена. Пятно, как невидимый фильтр, окрашивало все вокруг. Теперь в нем можно было разглядеть смутные формы, неясные силуэты. Они были похожи на тени, но не на обычные тени, отбрасываемые предметами. Эти тени были подвижными, извивающимися, словно они жили своей собственной, тайной жизнью.
