Глава 1: Баги и фичи
Утро понедельника началось, как обычно, с ощущения, что я опаздываю. Впрочем, в мире, где время давно стало условной категорией, опоздание – это просто субъективное отклонение от общепринятого графика. По крайней мере, так любил говорить наш начальник отдела, когда сам опаздывал на планерки.
Холодный душ. Растворимый кофе с привкусом пластика. Синтетический бутерброд из репликатора. Загрузка дневной дозы корпоративных апдейтов напрямую в нейроинтерфейс. Моя квартира-капсула в спальном районе Москвы была стандартной ячейкой для сотрудников категории B-3 – технических специалистов без права на углубленную цифровую интеграцию, но с обязательным базовым нейрокомплектом.
Я провел ладонью по сенсорной панели, активируя зеркало. Из отражения на меня смотрел Глеб Кутузов, 33 года, среднестатистическое лицо с неопределенной щетиной, усталые глаза, чуть заметный нейропорт за правым ухом.
– Доброе утро, Глеб Анатольевич, – сказало зеркало голосом, имитирующим заботливую женщину средних лет. – Ваш индекс социальной интеграции сегодня 67 из 100. Рекомендуется улыбаться на 15% чаще. Ваш уровень корпоративной лояльности…
– Отключись, – буркнул я, и зеркало послушно погасло. Эти ежедневные метрики начинали действовать мне на нервы. Впрочем, как и всё остальное в этом лучшем из возможных миров 2045 года.
За окном неизменно серое небо над новой Москвой казалось нарисованным. Может, оно и было нарисованным – кто теперь разберет, где заканчивается реальность и начинаются проекции городской системы эстетического дополнения. После Цифрового перелома 2030-х реальность стала товаром, который можно было настраивать в зависимости от толщины вашего кошелька.
Я активировал личный терминал на запястье и вызвал такси. По дороге на работу можно было просмотреть задания на день. Ничего особенного: три стандартные диагностики, одно плановое обновление и пара заявок на устранение мелких глюков в личных пространствах клиентов.
Пятнадцать минут спустя аэротакси плавно опустилось на посадочную площадку возле громадного здания в форме уробороса – змеи, пожирающей собственный хвост. Штаб-квартира «Цифровой Нирваны Inc.» занимала почти весь центр старой Москвы, буквально и метафорически поглотив историческое сердце города. Архитектура здания подавляла и гипнотизировала одновременно: извивающееся тело змеи было выполнено из материала, меняющего прозрачность в зависимости от времени суток и погоды, создавая иллюзию постоянного движения.
На входе меня, как обычно, просканировали всеми возможными способами. Система безопасности была избыточной до абсурда – всем сотрудникам вживляли корпоративные чипы, но это не мешало службе безопасности каждое утро просвечивать нас от макушки до пяток.
– Кутузов, Глеб Анатольевич, технический специалист 3-го уровня, отдел поддержки виртуальных пространств, – проговорил искусственный голос. – Доступ разрешен. Хорошего рабочего дня. Улыбайтесь чаще.
Я машинально изобразил улыбку, чтобы система отметила мое «позитивное отношение». За годы работы в «Цифровой Нирване» мы все научились имитировать эмоции, которых от нас ожидали.
Атриум штаб-квартиры представлял собой многоуровневый лабиринт мостиков, лестниц и переходов, соединяющих различные отделы компании. Потолок терялся где-то в вышине, откуда лился искусственный свет, имитирующий солнечные лучи, пробивающиеся сквозь крону гигантского дерева. «Мировое древо» – так назвал эту инсталляцию Аркадий Рыбников, основатель и генеральный директор корпорации. Его таблоиды любили цитировать: «Наша компания – это современный Иггдрасиль, соединяющий миры живых и мертвых, реальное и цифровое, прошлое и будущее».
