Лиза, почти не отрывая взгляда от
мобильника, преодолела последний лестничный пролёт, подошла к
двери, ткнула в бледно светящуюся в сумраке кнопку домофона. Тот
радостно запиликал, вроде бы даже на пару секунд раньше, чем
полагалось, да и дверь поддалась как-то слишком легко, но Лиза
только недоумённо дёрнула плечом и, опять сосредоточившись на
экране телефона, шагнула из сумрака подъезда в дневной свет. Нет,
прямиком в большую картонную коробку.
Телефон чуть не вылетел из руки —
просто чудом сумела его удержать — да и она сама чуть не воткнулась
лбом в коричневый картонный бок, но всё-таки сглотнула слова,
которые норовили сорваться с губ, и только сердито выдохнула. А вот
коробка оказалась не столь благовоспитанной и щепетильной.
Высказалась непечатно, хоть и негромко.
Лиза вскинула голову и опять
наткнулась, но уже на взгляд. И даже не определишь, какое
столкновение хуже. Особенно с учётом, что этот взгляд ей уже
знаком. Он и в первый раз был точно таким же — цепким, тяжёлым,
неприветливым. Бррр.
— Может, отойдёшь всё-таки? —
раздражённо поинтересовался его обладатель.
— Извини, — торопливо отодвигаясь в
сторону, пробормотала Лиза, но не потому что чувствовала себя
виноватой. Просто она такая вежливая по жизни, и подобные слова
выскакивали из неё на автомате.
А обладателю неприятного взгляда,
видимо, в голову и мысли не закралось ни о каких извинениях, зато
он — даже не попросил — распорядился:
— Дверь придержи.
Ну что ж такое? Сначала Лиза,
обогнув его, послушно вцепилась в дверь, а уж только потом
подумала: послать бы подальше такого начальника. Вот почему она
настолько патологически порядочная? Или всё-таки бестолковая.
Думать же надо раньше, чем что-то делать. А если бы послала, тогда
б, кстати, и делать ничего не пришлось. Хотя наглый типчик, войдя в
подъезд, снисходительно буркнул:
— Пасиб.
Лиза отпустила дверь и та, по
велению автодоводчика, медленно начала закрываться, а сама Лиза
наконец-то развернулась, шагнула с крыльца на асфальт.
У конца короткой дорожки, зажатой с
двух сторон островками палисадника, развернувшись к подъезду задом,
стоял микроавтобус. Скорее всего, грузопассажирский. Задняя дверь
была открыта, а на полу багажного отделения, свесив ноги наружу
сидел парень и с любопытством пялился на Лизу. Увидел, что она его
тоже заметила, широко улыбнулся, махнул рукой. Лиза застыла. От
неожиданности, от удивления, от растерянности, от того, что так до
конца и не смогла поверить собственным глазам.
Да потому что — реально странно. Как
подобному верить?
Это же… это же Алик Пожарский. С
четвёртого курса. Можно сказать, звезда их факультета, самый
популярный у девушек парень. Красавчик с лучезарной улыбкой и
бездонными синими глазами. К тому же ещё и богатенький, во всяком
случае так говорят. У него мама — вроде бы владелица нескольких
салонов красоты и небольшой клиники косметической медицины. А тот,
мрачный тип, с которым Лиза столкнулась в дверях, его друг —
Крайнов. Никита. Правда обычно его называли покороче — Ник.
Что они оба здесь делают? И зачем
таскают коробки? Въезжают.
Вот уж Лиза никогда бы не подумала,
что богатые мальчики живут пусть и в неплохих, но типовых
многоэтажках среди простых смертных. И ведь тогда получается, они
теперь соседи. Или это только Ник въезжает — о нём Лиза почти
ничего не знает — а Пожарский просто помог другу с машиной?
И хватит уже стоять столбом и
удивлённо пялиться. Она же не просто поторчать возле подъезда вышла
и подышать свежим воздухом, её подруга ждёт.
Лиза сделала ещё один шаг, но
Пожарский видимо решил, что это она направляется к нему, улыбнулся
ещё шире и лучезарнее, выдал:
— Привет! — И, она даже не успела
ответить, продолжил: — Ты не обижайся на Ники. И не бойся. Это он у
нас только с виду такой страшный. — Он дурашливо нахмурился, со
значением протянул, нарочно перевирая звуки: — Дикий звэр-рь.
Самэц. Дрессировке и воспитанию не поддаётся. С ним можно только
шантажом или принуждением. — И опять улыбнулся. — Ну, или
по-хорошему договориться. Так-то он неплохой. Если не злить.
