«Смерть есть, и она близко – слишком близко, чтоб позволить себе роскошь отрицать её»
Клиффорд Саймак, «Что может быть проще времени?»
2199 г.
Мортон вошёл в небольшую кванто-камеру, люк беззвучно закрылся за ним, и бокс загерметизировался. Послышались тихие щелчки – к наружным стенкам пристыковались магнитные излучатели, камера начала вибрировать, и внутри неё стало сгущаться невидимое электромагнитное поле. Старая, но надёжная и испытанная временем технология – в далёком прошлом по схожему принципу достигали квантовой запутанности, только в роли фотонов сейчас выступал он сам. Когда вибрация и сила излучения поля достигли пика, Мортон почувствовал то давно забытое физическое ощущение, когда желудок резко делает кульбит. Мир вокруг завертелся и смазался, и его сознание потащило сквозь слои реальности. Он коснулся метки-навигатора, вживлённой в его ладонь, чтобы нацелиться точно на Хронум.
Всё вокруг резко помчалось вверх, вниз и во все стороны одновременно, камера исчезла, растворившись в пространстве. Он не любил погружения за Грань – каждый раз было ощущение, будто к нему вернулись все неудобства смертного физического тела, и он мчится на огромной скорости в чём-то невидимом и хрупком сквозь нереальный мир, выворачивающий сознание наизнанку. Пока длился этот затяжной прыжок, Мортон перебирал в памяти детали своего задания – оно обещало быть крайне интересным.
Он должен вернуть из Хронума сознание доктора Дианы Крамар – учёной, чьи работы по искусственному интеллекту и бионическим формам жизни до сих пор считались эталонными. Сто лет назад её ранняя смерть стала ударом для научного сообщества, но теперь, благодаря новым технологиям, появился шанс восстановить её личность в синтетическом теле-носителе. Хронум, подслой Лимба, который при жизни Дианы только начинали изучать, последние годы стал объектом пристального внимания: учёные обнаружили, что в этом странном субфизическом пространстве, где время течёт иначе, могут сохраняться энергетические отпечатки сознания людей – виспы. И именно там, в глубинах Хронума, приборы засекли сигнал, принадлежащий Диане Крамар.
Задача была предельно ясна: найти её висп, убедить её вернуться и провести через Грань обратно в физический мир. Это был эксперимент, который мог открыть новые горизонты для науки, и Мортон понимал, почему выбрали именно его – существо, лишённое эмоциональной нестабильности, способное действовать с холодной головой, рационально и без сантиментов. Обычные парадайверы, люди-ныряльщики, которые погружаются за Грань с целью исследования, подвержены человеческим страстям. А вот его нынешнее состояние, пусть и лишало его многих житейских радостей, в таких делах давало огромное преимущество: он мог оставаться беспристрастным, даже когда речь шла о чьей-то жизни – или, точнее, о чьём-то сознании.
Да, это было его первое задание подобного рода, но он не сомневался ни секунды, что справится.
Единственным препятствием в возвращении виспов умерших из Хронума было соблюдение принципа добровольности – даже будучи энергетическими отпечатками, они сохраняли свободу выбора. Но Мортон был уверен, что с Дианой Крамар проблем не возникнет: он тщательно изучил её личное дело, архивы ежегодных аттестаций, характеристики от коллег и начальства. Всё указывало на то, что эта женщина была одержима своей работой до самой смерти – в прямом смысле. Она жила наукой, и Мортон не сомневался, что она не упустит шанс вернуться, чтобы увидеть результаты своих трудов и продолжить дело своей жизни. Когда он изучал отзывы её коллег, то почувствовал что-то вроде симпатии и заинтересованности. Ещё в своей прошлой человеческой жизни он испытывал лёгкое чувство восхищения людьми, которые были одержимы Идеей и при этом понимали, что этот фанатизм их погубит. Ему было даже любопытно – такова ли она на самом деле, какой он её себе представлял, опираясь на сухие факты из архивов?
