Леора Недил в любовь с первого
взгляда не верила. Она просто знала, что только такая и может быть:
бах! – и вот уже здесь та самая, одна-единственная, до конца жизни.
Причём «бах!» – это не просто звуковой эффект для усиления
патетики, а вполне реальный выстрел, после которого старый мир в
один миг исчезает, будто стёртый тряпкой. А в новом мироустройстве
любовь оказывается центром, чем-то вроде карусельного шеста, вокруг
которого послушно кружится всё остальное.
Она никогда не мечтала быть рядом с
любимым и уж тем более не ждала, когда он явится за ней на белом
коне и при начищенных доспехах. Недил считала себя человеком
прагматичным и, между прочим, на это были основания. Потому сама
навстречу Ему четыре года шла и не сказать, что дорога была гладкой
и ровной. Но вот, наконец…
– Я не понял, кто к кому и по чьему
приказу прибыл? – мучительно морщась, потирая ладонью лоб, спросил
Любовь.
– Абсольвент[1] магического корпуса
императора Лердара I кадет[2] Недил по вашему приказанию прибыла, –
второй раз отрекомендовалась Леора и вторично же коротко кивнула, а
вот каблуками снова щёлкать не стала. Кажется, любимому это и в
первый раз не очень-то понравилось. – Готова приступить к
исполнению служебных обязанностей.
– Каких обязанностей? – помолчав,
уточнил Любовь.
Вернее, уточнил генерал регулярной
армии Его Императорского Величества; рыцарь Пурпурной розы; полный
кавалер ордена святого Сципиуса, кавалер орденов святого
Брайдигуса, Корнелиуса, Баркалеса разных степеней; маркграф
Черногорья, единовластный господин Черногорских марок; Кор Редиш,
прозванный дамами, понятное дело, Чёрным маркграфом. Или Чёрным
генералом – по обстоятельствам. Ну, он же и Единственная
Любовь.
– Так к каким обязанностям вы хотите
приступить? – напомнил господин Редиш, не дожидаясь, пока Леора
сообразит, чего бы умного на дивный вопрос ответить.
– Служебным, – выдавила, так не до
чего и не додумавшись.
– Дело в том, леди, что по утрам я
очень туго соображаю. Особенно когда меня будят раньше петухов.
Конкретизируйте, пожалуйста.
– Я ваш телохранитель, – окончательно
растерявшись, ляпнула кадет.
– Да? – изумился маркграф. – Не
думал, что моё тело нуждается в охране. Давайте.
– Что? – помедлив, всё-таки уточнила
Леора.
– Бумаги, – снова поморщился Редиш.
Между прочим, он не только морщился, словно во рту держал дольку
лимона, но и болезненно щурился, будто от слишком яркого света,
хотя в комнате всего-то одна свеча и горела, да и та стояла на
противоположном от него конце стола. – Вам же дали с собой
какие-нибудь бумаги, леди?
– Да, конечно.
От усердия кадет свернула галстук
почти на плечо, едва пуговицы с мундира не отодрав, пока из
внутреннего кармана доставала пакет, аккуратно перевязанный
ленточкой: приписное удостоверение, приказ о назначении,
характеристику, данную в корпусе, аттестат. Она даже подорожную и
собственный паспорт в эту пачку сунула. Зачем, спрашивается?
К счастью, маркграф всю эту кипу
взял, но просматривать не стал, небрежно бросил пакет на стол, и,
по-прежнему щурясь, уставился на грудь Леоры. По крайней мере ей
показалось, что на грудь. Недил тоже покосилась, пытаясь
рассмотреть, что его так заинтересовало, и увидела медальон,
выпавший из прорези рубашки – наверное, зацепила шнурок, когда
пакет тянула.
– Дракон? – протянул Редиш, наглядно
демонстрируя, что с глазами у него полный порядок, а зрению иной
орёл позавидует. – Вы из Золотых пределов? Подойдите ближе. –
Мужчина поманил её двумя пальцами, как лакея. – Под «ближе» я
подразумевал совсем близко, леди, – выдал неприязненно, когда Леора
неуверенно шагнула вперёд. – Встаньте сюда.
Маркграф перехватил шнурок, заставив
девушку нагнуться неудобно, повернул медальон к свету.
