Зима раскинулась в своем снежном великолепии, надолго отрезав
нас от дальнейших попыток отправиться в путь. Словно сами силы
природы воспрепятствовали нам, восстали, засыпав дороги и леса
такими непроходимыми сугробами, что лошади не могли проехать, а
человек пройти. Каждый день обезумевший ветер стучал в окна дома,
тарабанил мелкой крупой, будто сыпал сухой горох, и покров
становился все толще и толще. Часто, сидя у окна и держа книгу в
руках, я заставляла себя задуматься над тем, не сама ли судьба
вмешалась в мои планы? Не кто-то ли свыше просто взял и перечеркнул
их решительной сильной рукой? И понимала, что это только мои
домыслы и не более.
На полу пошевелился Мрак. Повернув голову, увидела, что пес
проснулся и, приподнявшись, смотрит на меня удивительным немигающим
взглядом, словно что-то вопрошает. Несколько секунд мы просто
глядели друг другу в глаза, а затем я первая отвела взор и снова
уткнулась в книгу, на страницы которой падал яркий желтый свет
свечи.
С того самого дня, когда мы встретились со стрыгой, прошло
несколько дней. Раны Роланда долго не хотели заживать – когти
ведьмы оказались наполнены ядом и мне пришлось побороться за
восстановление регенерации ведьмака. Помню, как меняя повязки на
его ране, думала о том, что едва все заживет, как я тотчас уеду.
Одна.
Теперь, когда узнала одну маленькую тайну Роланда, мне
действительно хотелось сбежать. Наверно, это было продиктовано
трусостью и какой-то обидой.
Он не свободен, а значит, не может принадлежать мне. И пусть
раньше никого из ведьм не останавливало наличие у понравившегося
мужчины другой женщины, даже жены, я не могла перешагнуть через
свои представления о любви и отношениях. Для меня Роланд стал
недосягаем как те звезды, что светят для нас с черного небосклона,
потому что я слишком серьезно относилась к нему и, наверное, в
глубине души мечтала о большем. О том, о чем свойственно мечтать
каждой молодой девушке, когда она влюблена.
Наш поцелуй был единственным, и я спрятала саму память о нем
глубоко внутри себя, при этом все же осознавая, что люблю
загадочного ведьмака, но позволить себе переступить через себя,
свои представления о настоящих отношениях, не могла.
Мы больше не говорили о наших чувствах. Я молчала, а Роланд
словно не решался обратиться ко мне, только следил пристальным
взглядом, когда обрабатывала его рану. В такие мгновения взор
мужчины был наполнен сожалением и мучительной болью. Мне казалось,
что он и сам уже жалел о том, что решился поцеловать меня, да вот
только сделанного не вернешь и былых отношений между нами уже не
будет.
Сначала искренне думала, что подлечу ведьмака и уеду. Ранним
утром, когда все еще будут спать, но не вышло. Помешали обильные
снегопады, обрушившиеся на землю с опрокинутого неба. И вот теперь
я сидела у окна, листая книгу о травах, и пыталась заставить себя
читать и, главное, понимать то, что уже прочитано. Но ничего не
получалось. Мысли то и дело убегали вскачь, а память отказывалась
откладывать знания в несчастную голову, забитую совсем не теми
мыслями.
Впрочем, главным было то, что ведьмак шел на поправку. Остальное
неважно.
Когда в тишине скрипнула дверь, я вскинула голову и,
повернувшись, увидела Роланда. Было уже далеко за полночь, и его
бессонница меня несколько удивила. Мужчина приблизился и присел на
другой конец лавки, оставив между нами свободное пространство. Но
ему стоило только протянуть руку, и он смог бы коснуться меня. Смог
бы, но не стал.
Я отвела взгляд, впилась в книгу, делая вид, что читаю. Роланд
несколько минут сидел молча, глядя на меня, а затем заговорил:
- Я рад, что выпал этот снег, - его голос был наполнен покоем и
умиротворением, словно мужчина решился признаться в чем-то очень
важном.
