— Масса Джеймс! Просыпайтесь, масса Джеймс!
Джеймс лениво открыл глаза. Солнце вовсю пробивалось сквозь
тяжелый бархат портьер. Роза лежала рядом. Утренний свет сияющим
ореолом окутывал ее гладкое шоколадное плечо.
— Какого черта ты меня будишь в такую рань? — хриплым ото сна
голосом проворчал Джеймс.
— Простите, масса Джеймс, — пролепетала рабыня, — но вы сами
велели вас разбудить. Сегодня же ваша свадьба.
Он пренебрежительно хмыкнул.
— И что с того? Свадьба никуда не убежит. Еще успею нацепить на
шею это ярмо.
Его взгляд скользнул по лицу Розы. На миг задержался на толстых
блестящих губах, затем опустился к небольшим округлым грудям,
увенчанным черными сосками. Член тут же дернулся и отвердел.
«Интересно, какого цвета соски у моей будущей жены?» —
промелькнуло у Джеймса в голове. Он стиснул прохладную грудь рабыни
и попытался вызвать в памяти образ своей невесты.
Большие то ли серые, то ли зеленые глаза на жемчужно белом лице.
Аккуратный вздернутый нос, нежные розовые губы, пшенично-русые
волосы, собранные на затылке тяжелым узлом…
Милашка, но не более того. Красавицей ее не назовешь. В ней не
хватает изящества и кокетства — всех этих женских штучек, которыми
девицы заманивают женихов. Она слишком скромна, слишком серьезна.
Наверняка в постели будет вести себя как бревно. И не нужно
забывать, что она — северянка. Всем известно, что девицы-янки дурно
воспитаны. Им не внушают с пеленок, что основное предназначение
женщины — быть хорошей женой…
Впрочем, какая к черту разница? Будь мисс Макдауэлл хоть
уродиной, хоть старухой, главное — это ткацкие мануфактуры,
текстильные склады и экспортно-импортная компания ее покойного
отца.
«Нужно будет поскорее заделать ей сосунка, чтобы ма, наконец,
оставила меня в покое. — Джеймс покручивал пальцами затвердевший
сосок рабыни. — А черные девки для утех никогда не
переведутся».
— Иди сюда!
Он привлек Розу к себе и жадно вдохнул пикантный аромат ее кожи.
От черномазых сучек вечно несет мускусом, но это почему-то еще
сильнее распаляет его.
— Но масса Джеймс! Если ваша матушка меня тут застанет… —
пробормотала рабыня.
— Не неси ерунды, девка. Приступай!
Он зарылся пальцами в жесткие курчавые волосы и притянул голову
Розы к своему паху.
Элизабет Макдауэлл сидела в коляске и, прячась под зонтиком от
безжалостного южного солнца, украдкой посматривала на своего
новоиспеченного супруга.
Джеймс Фаулер выглядел солидно и элегантно. На голове у него
красовался сверкающий цилиндр, вокруг шеи изящным узлом был повязан
белоснежный платок. Черный фрак сидел безупречно, а переливчатый
шелковый жилет придавал всему облику непринужденный шик.
Обычно в конце лета, когда на Юге начинал созревать хлопок, в
Трентон к ее отцу вереницей тянулись плантаторы, чтобы договориться
о цене на будущий урожай. Среди них Элизабет и заприметила Джеймса.
Когда этот высокий темноволосый мужчина с холодными серыми глазами
появлялся на пороге их дома, ее сердце начинало биться быстрей.
Отец не посвящал Элизабет в свои дела, и она не знала, о чем тот
говорит с Джеймсом Фаулером в своем кабинета. Впрочем, ее это мало
интересовало. Но, встретившись с ней в гостиной, Джеймс галантно
целовал ее руку, выдавал дежурный комплимент и… переставал ее
замечать.
Элизабет вовсе не была дурнушкой. Она нравилась себе в зеркале и
не испытывала недостатка мужского внимания, поэтому такое
равнодушие не могло ее не задеть. Впрочем, никто из деловых
партнеров отца не решался в открытую ухаживать за ней. Наверняка и
Джеймс просто опасался в присутствии строгого мистера Макдауэлла
показывать свои чувства.
