Парень был молод. И напуган. Его
выдавали ломаные дерганые движения, от чего русая макушка то и дело
мелькала среди листвы. Кусты у дороги не лучшее укрытие.
Сомневаюсь, что в нашей тили-мили-тряндии вообще существует такое
понятие. Во всяком случае, не для человека. Не для постороннего
человека. Парень невероятно везуч, раз его не закогтил никто из
местных.
Удивиться, покачать головой и пойти
своей дорогой, благо до дома пара шагов, было бы самым разумным.
Правда, это могло выйти мне боком, когда кому-нибудь придет в
голову выяснить, как сюда попал человек. Конечно, этим озаботятся
уже после его безвременной кончины, и спросить непосредственного
участника не получится, а потому… потому будут искать того, кто
привел его. Сидит парень напротив моего дома, так что за выводами
далеко ходить не надо, да и не будут. Не то чтобы сюда нельзя
привести гостя, можно, особенно, в качестве главного блюда или же
ненадолго и под личную ответственность. Чего нельзя, так это
оставлять его после этого в живых, особенно, если он сам нашел
дорогу по стёжке. Такое не простят. А я и без того не на хорошем
счету.
Я свернула под тень деревьев метров
за пять до укрытия «гостя». Парень даже по сторонам не смотрел, до
того сосредоточился взглядом на моей двери. Я тоже взглянула. Вроде
ничего с утра не изменилось, обычный прямоугольник, отделанный
когда-то светлыми, а теперь уже потемневшими от времени рейками.
Хотелось напеть: «Избушка, избушка, повернись ко мне передом, к
лесу задом…» Как хорошо, что я живу на окраине, и лес подступает
почти вплотную к огибающей деревню дороге. Через село этот
путешественник и пары шагов бы не сделал, но вечно такое везение
продолжаться не будет. За мной в полглаза, но приглядывали, во
избежание, так сказать.
Ходок по лесу из меня еще тот, но то
ли за последние пару лет мои умения изменились в лучшую сторону, то
ли парень настолько сосредоточился, что забыл о самосохранении. Я
бы на его месте от каждого шороха вздрагивала. Ну, при условии, что
знала, куда и к кому меня занесло. Этот либо не знал и от того
питал напрасные надежды, либо был дураком, такие чаще всего в
желудках местных оседают.
Он мог закричать, просто так, от
неожиданности, когда я вышла из-за ближайшего ствола, и его шансы
на выживание с призрачных уменьшились бы до нуля. Но парень всего
лишь всхлипнул, ну, и подпрыгнул, лицом живо напомнив
мультперсонажа с выпученными глазами.
Я схватила его за руку и в два шага
вытащила на дорогу, дом рядом, возможно, все еще обойдется.
Справедливости ради надо сказать, что тащила я его только потому,
что он разрешал или слишком растерялся. Парень был выше меня, что
не так уж и сложно при моих ста шестидесяти, а вот телосложением
напоминал кузнечика. Тот пограничный возраст, когда еще на тебя не
засматриваются ни девушки, ни женщины, ибо слишком юн для
любовника. Лет семнадцать, костей больше, чем мышц, и гонор
взрослого. И, тем не менее, если бы он решил вырваться, я бы не
удержала.
До дома я его все-таки дотащила и
даже успела впихнуть в прихожую, когда он независимо дернул плечом,
высвобождаясь из пальцев. Я задвинула щеколду. Это, конечно, не
поможет, если кто-то захочет войти, но действует успокаивающе. Я
прошла в комнату и бросила рюкзак на диван. Первая комната у меня
одна сплошная кухня-гостиная-библиотека, три в одном. Парень
потоптался в прихожей и пошел следом. И все это без единого
вопроса. Я бы давно выставила вперед крестик и судорожно вспоминала
молитвы. Кстати, так и было – не вспомнила ни одной. Мальчишка
держался не в пример лучше. Хотя вопрос о его уме оставался
открытым.
Первое, что сделал парень, это
протянул белый конверт. Без слов, одним требовательным жестом.
Времена, когда я хватала все, что ни попадя, давно прошли. А потому
я сложила руки на груди и уставилась на гостя.
