Что должна чувствовать приличная девушка после того, как
перестала быть девушкой? Елена рассеянно оглядела бальную залу.
Ничего интересного с ней не произошло. И Эккерсли ведет себя так,
будто боится встретиться с ней взглядом.
Это случилось днем в библиотеке. Жених принёс ей те два журнала
об охоте, которые пообещал раздобыть в мужском клубе. Потом полез с
поцелуями, с каждым днем становившимися все более мокрыми. Если
после объятий она начинала вытирать рот платком, юного виконта это
жутко бесило.
Вот и сегодня он почти насильно усадил ее в кресло.
— Эллен, мы знаем друг друга двадцать лет. Мы помолвлены, через
три месяца свадьба. Я бы очень хотел, чтобы ты сделала меня самым
счастливым человеком на земле. Ну, открой уже глаза!
— Не успела тебя предупредить, Барт, я уезжаю завтра в Айзекс.
Маме надо бы показаться тамошнему лекарю и проведать тетку. А я
смогу понаблюдать за гнездованием серебристой куропатки.
Молодой человек сжал ее руку и насильно направил туда, где у
него расстегивались брюки.
— Тем более! Ты обещала, что попробуешь. Ты образованная
современная женщина. К чему эти предрассудки. Упираешься, как
монашка.
Елена выдернула кисть и попыталась отстраниться.
— Я много анализировала этот момент. Скорее всего, из-за того,
что в обществе тема секса табуированна… Мне было бы стыдно увидеть
тебя без одежды… В интимной зоне особенно. Полагаю, имеет место
несходство темпераментов. Я читала труды Г.Р. Миттчел и там…
Эккерсли подхватил ее на руки и усадил на стол. Громко шуметь
девушка остерегалась, чтобы в доме не подумали про их беседу среди
книг ничего неприличного.
Виконт действовал одними руками, — мол, если постепенно, то ей
понравится, уверял он — но Елене казалось, что ее рвут на части.
Было больно и грубо. И когда в коридоре дворецкий заговорил с
кухаркой, она воспользовалась замешательством жениха, вырвалась и
убежала к себе наверх.
Только в комнате заметила кровь на подоле. Елена читала
несколько учебников по анатомии человека и не сомневалась в том,
что это значило. Не то чтобы ее опечалила потеря такого рудимента,
как девственность. Просто досадно. Надо поговорить с Бартом, чтобы
лучше держал себя в руках и не предпринимал больше дурацких попыток
разбудить в ней пыл страсти.
Но ведь, если они поженятся, то тогда она будет обязана…
выполнять его просьбы такого рода. То есть удовлетворять те
потребности, о которых он постоянно твердит. Почему некоторые
слушательницы на курсах в университете рассказывают об этом с
придыханием? Ведь гадость же.
На бал она приехала с мамой и отцом. Терпеть не могла светские
мероприятия, однако после объявления в газетах считалось приличным,
если виконт сразу заявит об их помолвке. Родители так носятся с
этим браком. А все потому, что, если она не выйдет замуж и не родит
наследников, то поместье перейдет их дальним родственникам.
Ухаживания Эккерсли они приняли с восторгом. Тем более что Елену в
ее двадцать четыре за глаза называли старой девой.
Но где виконт? Так и застрял в курительной комнате? Она
пробежалась по лицам гостей и опять уперлась в того насмешливого
незнакомца. Демона из адской столицы, как после их встречи сказала
мама.
— Синтия, не подскажешь, а как зовут того молодого человека в
чёрном?
— Они тут все в черном, милочка. С каких пор, сестрица, ты
обращаешь внимание на кого-то, у кого нет клюва? — кузина тихо
рассмеялась собственной шутке. Она воображала, что воркующий смех
делает ее интересной. Хотя несколько молодых людей рядом с ними,
действительно, закрутили головами, как гончие.
— Вот тот у окна. С сигарой и в распахнутом пиджаке.
— Что, боишься демонов, Эллен? Это граф Энтони Эттвуд, у него
есть титулы и в Аду. Но, понятно, он их не афиширует… Так что не
бойся. На такую, как ты, Эттвуд не посмотрит, — нет, не показалось,
в голосе Синтии прозвучала горечь. И вряд ли она переживала за
мизерные шансы Елены заполучить графа.
