«Весна», — подумала София, не открывая глаз.
Вечером перед сном она распахнула
окно, и теперь в лицо дул прохладный ветерок, пахнущий мокрой
землей и набухшими почками, и хотелось улыбаться. Улыбаться
несмотря ни на что. В конце концов, жизнь продолжается, и они со
всем справятся. Конечно, справятся!
В эти утренние минуты, когда в
комнате пахло свежестью, а на улице радостно и игриво чирикала
какая-то птичка, в удачный исход дела верилось особенно. Разве
может быть иначе, когда за окном — такая весна?..
— Софи, вставай! — послышался
взволнованный голос матери, и секунду спустя с Софии сдернули
одеяло. Сразу стало демонски холодно, и она, подтянув колени к
груди, все-таки открыла глаза, щурясь от яркого солнца — мама уже
успела и шторы распахнуть. — Вставай, София Тали, тебя ждут великие
дела!
— Какие еще великие дела? —
улыбнулась она, укутывая колени в подол ночной рубашки. — Ты
хочешь, чтобы я помогла тебе собрать букеты?
— Нет, — ответила айла Тали, села на
постель рядом с дочерью и сунула ей под нос какую-то газету. —
Смотри.
София, вздохнув — все же она с
удовольствием поспала бы еще минут пятнадцать — опустила голову.
Перед ней лежал «Золотой орел» — ежедневная столичная газета. Так,
и что?
— Вот! — Мама ткнула пальцем в
объявление на первой полосе. — Читай!
«В императорский дворец требуется
аньян##1. График работы 5/2, оклад по договоренности. Наличие
титула не играет роли. Номер браслета связи…»
¶
¶
## 1Так в Альганне называют
гувернантку или няню. — Здесь и далее примечан.
автора.
¶
София, щурясь — глаза слезились со
сна — прочла на всякий случай еще раз, и еще.
— Вроде день шута только через
месяц… — пробормотала она, испытывая сильное желание побыстрее
встать и промыть глаза. И не потому что они слезились. Просто у нее
явные галлюцинации…
— Я тоже поначалу не поверила, —
кивнула айла Тали. — Потом связалась по этому номеру, там женщина,
она сказала, что все действительно так, и если меня интересует
вакансия, то сегодня к полудню надо подойти к западному входу
императорского дворца. К малому входу, для слуг. А дальше проводят.
Пойдешь?
В голосе матери было столько
надежды, что София не решилась ее разочаровывать.
— Пойду, да. Спасибо, что
разбудила.
Айла Тали расцвела от радости.
— Отлично! Тогда спускайся, будем
завтракать, — чмокнув дочь в лоб, она почти побежала к двери —
словно поверила в сказку.
София повернулась к окну, в которое
светило яркое весеннее солнце, и подумала, что ей, конечно, тоже
очень хочется верить.
Две недели назад умер отец Софии и
двух ее сестер, и хотя у нее сложились с ним не очень хорошие
отношения, все равно — после его смерти было не по себе. Она
привыкла к отцовскому громкому голосу и такому же смеху — от него
дрожали стекла в окнах дома — к тому, что повсюду лежат его вещи,
даже к ссорам отца с матерью она давно привыкла.
Эйнар Тали был человеком веселым и
беззаботным, точнее сказать, безалаберным. Любил он выпить,
частенько не приходил, а приползал домой, и потом клялся, что
больше никогда-никогда так не будет. Но недели через две в лучшем
случае все опять повторялось, и айла Тали давно махнула на мужа
рукой. От родителей она унаследовала маленький дом на Центральной
улице Новой Грааги — на первом этаже находились их семейный
цветочный магазинчик и кухня, а на втором — жилые комнаты. Всего-то
три спальни. Невелико богатство, но София с мамой дорожили и
этим.
Через пару дней после смерти отца к
ним в дом пришла беда — огромное количество неоплаченных долгов
Эйнара Тали. Счета поступали по почте, счета и расписки приносили
служащие юридических контор. Оказалось, отец уже несколько лет
играл в карты — да, по мелочи, но этой «мелочи» накопилось такое
количество, что для погашения долга требовалось что-то продать.
Либо магазин, либо квартиру. Продать квартиру по понятным причинам
было невозможно, а магазин… Мама проработала там всю жизнь, и
бабушка с дедушкой тоже… Как тут продашь? И куда в таком случае
устраиваться работать айле Тали? За квартиру ведь нужно платить, и
за обучение дочерей — тоже.
