Глава первая: Чужое отражение
Первый луч солнца, острый и навязчивый, как игла, вонзился в щель между неплотно сдвинутыми шторами и уперся прямо в веко. Марина застонала, не открывая глаз, и повернулась на другой бок, спиной к назойливому свету. Голова гудела, словно после долгого праздника, но в памяти не было ни бокалов вина, ни громкой музыки, лишь смутная, вязкая тяжесть, как после забытого кошмара, от которого осталось только неприятное послевкусие тревоги.
Она потянулась рукой к другой половине кровати. Простыня была еще теплой, но место пустовало. Сергей, как всегда, встал раньше. Привычный утренний ритуал: его осторожные движения в полумраке, щелчок зажигалки, запах кофе, доносящийся с кухни. Сегодня кофе пахло особенно горько и густо, этот запах почему-то бил в нос, вызывая лёгкую тошноту.
Марина с неохотой открыла глаза. Спальня была залита странным, неестественно ярким светом. Солнце, должно быть, уже поднялось высоко, что было необычно для неё – она всегда просыпалась с первыми лучами. Она приподнялась на локте, и комната на мгновение поплыла перед глазами. Головокружение. Возможно, давление. Или не выспалась.
Она сбросила одеяло и опустила босые ноги на прохладный паркет. Пол под ступнями казался каким-то чужим, слишком гладким и холодным. Она потянулась, чувствуя, как ноют мышцы спины и плеч, будто всю ночь таскала мешки с цементом. Во рту пересохло и горько.
«Чай, – подумала она. – Мне нужно много горячего крепкого чая».
Марина встала и, пошатываясь, как после долгой болезни, направилась в ванную комнату. Рука сама потянулась к выключателю, пальцы нашли знакомую шероховатость пластика. Раздался щелчок, и ослепительный свет люминесцентной лампы залил маленькое помещение, выхватывая из полумрака белую плитку, хромированные краны, дверцу душевой кабины и большое, в полстены, зеркало над раковиной.
И она увидела её.
Не себя. Совершенно незнакомую женщину, которая стояла напротив, широко раскрыв от ужаса глаза. Женщину с бледным, испуганным лицом, с тёмными, почти чёрными волосами, коротко стриженными и беспорядочно взъерошенными после сна. Женщину с тонкими, нервно сжатыми губами и острым, почти хищным подбородком.
Марина замерла, не в силах пошевелиться, не в силах издать звук. Ледяная волна страха прокатилась по её спине, сдавила горло, заставила похолодеть кончики пальцев. Это был чей-то дурацкий розыгрыш. Зеркало. Кто-то подменил зеркало на какое-то записанное видео. Или она всё ещё спит. Это самый правдоподобный вариант. Кошмар. Она зажмурилась, сосчитала про себя до десяти, сжала кулаки, вонзив ногти в ладони до боли. Острая, реальная боль пронзила кожу. Она снова открыла глаза.
Незнакомка в зеркале повторила её движение. Её глаза, огромные, серые, полные животного ужаса, смотрели на Марину. Марина медленно, будто против своей воли, подняла руку и прикоснулась к своему лицу. Холодные пальцы коснулись кожи щеки. В зеркале бледная женщина с тёмными волосами сделала то же самое.
Нет. Нет-нет-нет-нет-нет.
Это не сон. Это зеркало. Настоящее. И отражение в нём – её собственное.
Она рванулась вперёд, чуть не поскользнувшись на мокром после душа Сергея кафеле, и вцепилась пальцами в раковину, впиваясь взглядом в каждую черту, каждую деталь этого нового лица. Это было не её лицо. Совсем не её. У неё были светлые, длинные волосы, которые Сергей любил распускать по плечам. У неё были круглые, голубые глаза и веснушки на переносице, которые она всегда пыталась замазать тональным кремом. У неё было широкое, доброе лицо, лицо «деревенской барышни», как иногда, смеясь, говорил её муж.
А это… это была чужая женщина. Лет тридцати, может быть, тридцати пяти. Худая. Напряжённая. Чужая.
