Настырный плющ все-таки продрался сквозь
заросли сорняков и теперь, гордый своей победой над вредной
растительностью, лениво оплетал беседку. Запутавшись подолом платья
в вольготно разросшемся репейнике, я помянула главного садовника
«ласковым» словом и уселась на скамейку. Отсюда прекрасно
просматривался выход из нашего дома, так что оставалось только
ждать.
Ненавижу ждать! Я так нервно и шумно нарезала
круги перед дверью отцовской комнаты, что даже невозмутимый доктор
Кальвин вынужден был оторваться от пациента, чтобы выдворить меня
на улицу. Я обиженно посопела, но ушла, понимая, что только
помешаю, а от этого врач диагноз быстрее не поставит.
Непривычно было видеть отца больным и слабым:
сколько себя помню, он никогда не жаловался на здоровье. Правда,
работал без выходных и отпусков – когда-нибудь это должно было
сказаться. И сказалось, естественно, в самый неподходящий момент –
как раз перед королевскими смотринами, когда в Греладу собирались
съехаться представители (главным образом представительницы) десятка
иностранных государств, а также местная знать. Без управляющего тут
не обойтись. А он заболел, и не похоже, что болезнь скоро пройдет.
Король не сможет быстро найти замену. И пожалуйста – престиж
государства повис на волоске.
Я постаралась отвлечься от грустных мыслей, в
чем мне помог некстати высунувшийся из норы крысолак. Тварь
покрутила острой мордой из стороны в стону и, заметив меня, с
нетерпением стала ожидать обычной женской реакции. Пришлось
разочаровать грызуна, метко запустив в него недозрелым яблоком,
сорванным с ближайшей ветки. Крысолак обиженно пискнул и скрылся
под землей. Дожили! В королевском саду завелись крысолаки, будто в
обычном огороде. Иностранные гости будут в полном восторге от
близкого знакомства с подобными представителями местной фауны. Я
вздохнула. И кто теперь станет этим заниматься?
Наконец на крыльце появилась сутуловатая
фигура доктора Кальвина. Доктор относился к тому типу старичков, на
лицах которых постоянно сохраняется приятное выражение, а в глазах
прячется улыбка.
– Что с ним? – С этим человеком наша
семья знакома давно, поэтому можно было надеяться, что он простит
мое нетерпение.
– Ники, успокойся, не надо так
нервничать.
Я постаралась взять себя в руки. Сделала
глубокий вдох, выдохнула.
– Его болезнь опасна?
– Это лишь следствие переутомления и
нервного напряжения. – Доктор Кальвин покачал головой. –
Пара месяцев отдыха – и все будет в порядке.
– Отец не согласится отдыхать! Тем более
в такое время…
– Уже согласился, я нашел нужные
аргументы. Завтра он уезжает в деревню к твоей матушке. –
Старичок лукаво улыбался, глядя на ошарашенное выражение моего
лица.
– Вот черт! – Что-то как-то не очень
хотелось ехать в деревню к матери и братьям, но, похоже, придется.
Одну меня при дворе не оставят. – Спасибо вам. – Я
вовремя опомнилась и попыталась хоть как-то загладить свою
грубость.
– Ты уж проследи, чтобы отец соблюдал
постельный режим.
– Обязательно. – Дав невыполнимое
обещание, я сделала легкий реверанс и стремительно запрыгала по
лестнице к входу в дом. Глаз с отца действительно придется не
спускать до самого отъезда (с него станется уже завтра взяться за
работу!), а уж в деревне от опеки маменьки ему никуда не
деться.
Я как обычно вихрем пронеслась по коридору и,
распахнув дверь отцовской комнаты, еле успела остановиться, чтобы
не врезаться в чью-то спину, обтянутую дорогим вышитым камзолом. Не
без труда подавив вопль возмущения, ибо по здравом размышлении
стало ясно, что это не отец, самовольно поднявшийся с постели, мне
удалось очень вовремя приглядеться к владельцу спины и камзола.
